А.Беляев Собрание сочинений том 6
Шрифт:
Мисс Адамс ничего не ответила.
— Вот что. Надо сделать кое-какие приготовления. Голову профессора Доуэля мы поместим в комнату за лабораторией. Временно, коллега, временно! Вы не спите? — обратился он к голове. — А сюда завтра привезут два свеженьких трупа, и мы приготовим из них пару хороших говорящих голов и продемонстрируем их в научном обществе. Пора обнародовать наше открытие.
И Керн опять с некоторым недоверием посмотрел на мисс Адамс.
Чтобы раньше времени не обнаружить слишком ярко своей неприязни, мисс Адамс заставила себя задать вопрос, первый из пришедших
— Чьи трупы будут привезены?
— Я не знаю, и никто не знает. Потому что сейчас это еще не трупы, а живые и здоровые люди. Здоровее нас с вами. Это я могу сказать с уверенностью. Мне нужны головы абсолютно здоровых людей. Но завтра их ожидает неизбежная смерть. А через час, не позже, после этого они будут здесь — на прозекторском столе. Я уж позаботился об этом.
Мисс Адамс, которая ожидала от профессора Керна всего, посмотрела на него таким недоуменным и испытующим взглядом, что он на мгновение смешался, а потом громко рассмеялся.
— Нет ничего проще! Я заказал пару свеженьких трупов в морге. Дело, видите ли, в том, что город — этот современный Молох — требует ежедневных человеческих жертв. Каждый день, с непреложностью законов природы, в городе гибнут от уличного движения несколько человек — не считая несчастных случаев на заводах, фабриках, постройках. Ну и вот, эти обреченные, жизнерадостные, полные сил и здоровья люди сегодня спокойно уснут, не зная, что их ожидает завтра. Завтра утром они встанут, весело напевая песню, будут одеваться, чтобы идти — как они будут думать — на работу, а на самом деле — навстречу своей неизбежной смерти. В то же время в другом конце города, так же беззаботно напевая, будет одеваться их невольный палач: шофер или вагоновожатый. Потом жертва выйдет из своей квартиры, палач выйдет с противоположного конца города из своего гаража или трамвайного парка. Преодолевая поток уличного движения, они упорно будут приближаться друг к другу — не зная друг друга — до самой роковой точки пересечения путей. Потом, на одно короткое мгновение, кто-то из них зазевается, и — готов! На статистических счетах, отмечающих число жертв уличного движения, прибавится одна косточка. Именно та, которой не хватало для статистика, чтобы оправдать его предвидение.
Тысячи случайностей должны привести их к этой фатальной точке пересечения. И тем не менее все это неуклонно совершится с точностью часового механизма, сдвигающего на одно мгновение в одной точке две часовые стрелки, идущие с различной скоростью.
Никогда еще профессор Керн не был так разговорчив с мисс Адамс. И эта неожиданная щедрость!..
«Он хочет задобрить, купить меня, — подумала мисс Адамс, — он, кажется, подозревает, что я догадываюсь или даже знаю о многом. Но ему не удастся купить меня!»
Тот сложный механизм, который называют теорией вероятностей, свел тысячи случайностей в одной точке времени и пространства, и наутро на прозекторском столе лаборатории профессора Керна действительно лежали два свежих трупа.
Две новых головы, предназначенные для публичной демонстрации, не должны были знать о существовании головы профессора Доуэля.
Первый труп принадлежал рабочему лет тридцати, погибшему в потоке уличного движения. Его могучее тело было разрезано пополам. В полуоткрытых остекленевших глазах замер испуг.
Профессор Керн, мисс Адамс и Джон — в белых халатах работали над трупами.
— Было еще несколько трупов, — говорил профессор Керн. — Один рабочий упал с лесов. Но у него могло быть повреждение мозга от сотрясения. Забраковал я и нескольких самоубийц, отравившихся ядами. Вот этот парень оказался подходящим. Да вот эта еще… ночная красавица. За доброкачественность ее крови не ручаюсь, но другого выбора не было.
Он кивком головы указал на труп женщины с красивым, но увядшим лицом. На лице сохранились еще следы румян и гримировального карандаша. Лицо было спокойно. Только приподнятые брови и полуоткрытый рот выражали какое-то детское удивление.
— Певичка из бара в порту. Была убита наповал шальной пулей во время ссоры пьяных матросов. Прямо в сердце — видите? Нарочно так не попадешь!
Профессор Керн работал быстро и уверенно. Головы были отделены от тела, трупы унесены.
Еще несколько минут — и головы были помещены на высокие столики. В горло, в венозную и артериальную аорты, были введены трубки.
Профессор Керн был в приятно возбужденном состоянии. Приближался момент его торжества. В успехе он не сомневался.
На предстоящую демонстрацию и доклад профессора Керна в научном обществе были приглашены научные светила. Пресса, руководимая умелой рукой, помещала предварительные статьи, в которых восхвалялся научный гений профессора Керна. Журналы помещали его портреты. Выступлению Керна, с его изумительным опытом оживления мертвых человеческих голов, придавали характер национального торжества. Вся честь открытия приписывалась Керну. Только в одном медицинском журнале, вскользь, упоминалось имя покойного профессора Доуэля, «производившего некоторые опыты в этом направлении».
Мисс Адамс жадно читала эти статьи. Они давали ей ка-кое-то острое наслаждение, питая ее ненависть к профессору Керну.
Весело насвистывая, профессор Керн умыл руки, закурил сигару и самодовольно посмотрел на стоящие перед ним головы.
— Хе-хе! На блюдо попала голова не только Иоанна, но и самой Саломеи! Недурная будет встреча! Остается только открыть краны — и… мертвые оживут! А ведь мы не на шутку начинаем конкурировать с господом богом! Ну, что же, мисс? Оживляйте! Откройте все три крана! В этом большом цилиндре содержится сжатый воздух, а не яд, хе-хе…
Для мисс Адамс это давно было не новость. Но она, по бессознательной почти хитрости, не подала виду.
Мисс Адамс стала открыла краны.
Первой стала подавать признаки жизни голова рабочего.
Едва заметно дрогнули веки. Зрачки стали прозрачнее. Почти неуловимо изменился цвет кожи.
— Циркуляция есть. Все идет хорошо…
Вдруг глаза изменили свое направление, повернувшись к свету окна. Медленно возвращалось сознание.
— Живет! — весело крикнул Керн. — Дайте сильнее воздушную струю!