А.Беляев Собрание сочинений том 6
Шрифт:
Когда его голова коснется вентилятора, она будет срезана начисто!..
У Давыдова вдруг стало горько во рту. Дыхание захватило, а ветер, дувший поверх спины, показался ему ледяным. И уже не только ветер, но и ужас поднял волосы на голове Давыдова… Что делать?.. Задом ему не вылезти из трубы. Попробовать повернуться? Но для этого надо будет поставить свое тело на некоторое время поперек трубы. Это намного увеличит сопротивление… Мотор стучит, ветер свищет, вентилятор гудит… или это в ушах гудит?.. Нет, это ветер несется… что за кошмар? Неужели ему придется здесь погибнуть? Проклятая акула!
Нет, нет! Он будет
Ведь это же нелепость! Погибнуть так глупо… А быть может, все это сон? Кошмар? Быть может, он давным-давно спит на своей кровати и все это видит во сне? Если бы так!
Еще несколько метров вперед…
…Попробую повернуться… Вот так! Эту руку сюда, поворот… О-о-о-о!..
Тело Давыдова сразу уносится ветром на десяток метров… Он вытягивается, опускает голову вниз. Если бы можно, он нырнул бы, чтобы укрыться от этого ровного вихря! Проклятый вихрь! Ему нет никакого дела до того, что он губит человека, быть может, ветер даже радуется. Впрочем, ему все равно. Ему приказано. Он — только раб…
Надо как можно крепче присосаться ладонями к поверхности трубы…
Вот так… может быть, губами?
И Давыдов присасывается ртом. Но и это не помогает. Он чувствует, как ползет под ним пол, — это его тело двигается навстречу гибели… Сначала вентилятор размозжит его голову, как спелый арбуз, потом шею, грудь, и так все тело пройдет через вентилятор, как сквозь мясорубку.
Как это случилось? Как я попал?.. Не все ли равно!
Теперь конец… Половина трубы пройдена. В конце трубы ветер должен быть немного меньше, так как там труба расширяется… А что, если сразу подняться и побежать назад?.. Перехитрить ветер?.. Это было бы безумием. А вдруг? Почему не попробовать этого безумия?
Давыдов приподнимается, но ветер валит его, причем он больно ударяется лицом о трубу, и тело его быстро скользит вперед. Страшный вентилятор приблизился еще на несколько метров. Нечеловеческими усилиями Давыдову удается задержаться.
Он не хочет умирать! Он еще так молод. Он почти совсем не жил. За что такая несправедливость?..
— Помогите! Помо-оги-ите-е-е!.. — кричит Давыдов. Нет, никто не спасет его! Если бы сторож услышал шум мотора, то давно пришел бы посмотреть, почему мотор работает в неурочное время. Стены толсты. Ему ничто не помешает умереть. Как горят ладони! Он натер их до крови. И колени болят. Но что же делать? Это становится невыносимо! Или не бороться больше? Ускорить неизбежный конец? Подняться и бежать не назад, а вперед, навстречу смерти!.. Эти мысли сами приходят в голову, но это чужие мысли.
Давыдов еще крепче «присасывается» к железному полу трубы. Живой человек борется с бездушными силами. Кто победит? Кто победит?
Две трети трубы пройдены. Остается одна треть. Здесь ветер как будто чуть-чуть тише, но Давыдов не может ни на минуту отпустить ладони. Они единственный его тормоз. Быть может, здесь удастся перевернуться?.. Что, если бы перекувыркнуться? Окажешься лежащим на спине, а потом перевернуться на живот и ползти назад… Страшно!.. Но тогда, может быть, удастся вылезть из трубы?.. Раз, два, три…
Давыдов не сразу понял, что с ним случилось. Он перевернулся несколько раз в воздухе, упал, потом скользнул вперед, инстинктивно уперся ладонями в пол, остановился, открыл глаза и… что это?.. Мерцающий подвижной круг
Давыдов не знал, сколько прошло времени. Отрывочные мысли носились в его голове. Как странно! Труба. Ветер в трубе. Вентилятор. Мотор. В этом нет ничего страшного. Все это так привычно и обыденно.
Но вот в трубу попадает живой человек, и все изменяется: и труба, и ветер, и вентилятор, и мотор становятся смертельными врагами. Все грозит смертью… Акула — прекрасная идея… Акула провисит всю ночь. Завтра в лабораторию придут люди — первым Семенов, и они найдут акулу, рассекающую ветер своим идеально обтекаемым телом, а за вентилятором — куски костей и мяса… Впрочем, быть может, вентилятор остановится?.. Застрянут кости… Едва ли! Лопасти его крепки… Как-то попали в вентилятор сорвавшиеся части шасси, и их сломало, как соломинки. А все-таки?.. Если повернуться ногами, то, может быть, ноги, кости ног заставят вентилятор остановиться? Лучше остаться без ног, чем без головы.
«Это даже смешно! Как долго я жив».
Давыдов чуть-чуть приоткрывает глаза и немного приподнимает голову. Он все еще лежит у самого вентилятора. Да, здесь воздушное течение слабее. Оно растекается по всей окружности…
Ладони не держат… Кажется, тело опять начинает медленно двигаться. Сантиметр за сантиметром… Вот, вот, вот!..
— А-а-а-а-а!.. — кричит Давыдов и теряет сознание…
Так наступает смерть.
Но не всегда потеря сознания оканчивается смертью. Давыдов открыл глаза и с удивлением смотрел на акулу, висящую над ним.
— Пришел в себя? — спрашивает Семенов. Но откуда он взялся? И почему Давыдов жив? Ведь он попал под вентилятор. Давыдов ясно помнит, как его ударила по голове лопасть вентилятора, а потом наступила тишина — тишина смерти.
— Почему?.. — только мог спросить Давыдов.
— Да, вот именно — почему? — отозвался Семенов. — Выпороть тебя надо!
Давыдов удивился. Он еще лежал в трубе, но ближе к входному отверстию, и тут же стоял Семенов, наклонившись над Давыдовым так спокойно, как будто был у своего станка. И его не сносило ветром — и ветер, и труба, и вентилятор — все было обычное, не страшное, не смертельное. Почему?.. Мотор не работает, ветер не свистит, вентилятор не жужжит. Но это тишина не смерти, а жизни.
— Как ты попал сюда? — спросил Давыдов, приходя в себя.
— Очевидно, так же, как и ты. Ты хотел ночью испытать свою модель тайком от меня, а я хотел свою — тайно от тебя. Я вошел тем же путем, что и ты, услышал шум мотора и догадался, что ты опередил меня. Но я долго не мог найти тебя.
— Я кричал… Быть может, раньше?
— Ну да, и я искал, пока не догадался заглянуть в трубу. Я тотчас остановил мотор… А по голове тебя все-таки маленько задело. Ничего, до свадьбы заживет! Пожалуй, ты теперь возненавидишь свою акулу?