A.D. 999
Шрифт:
— Извини, — сказала Кеннаг. — У меня такой характер… я не подумала… Христиане были не очень добры ко мне и моему народу, и я не люблю их и не доверяю им.
Увечный монашек. Да, так оно и есть. Просто ее слова так резанули по сердцу. Во рту пересохло, и Элвин молчал, не зная, что сказать.
Молчание затягивалось, но тут стукнула дверь, и Элвин и Кеннаг подняли головы. У порога стояли двое. Один худощавый, одетый в красивые, хотя и перепачканные одежды. Борода и волосы у него были покрашены,
Рядом с ним стоял красивейший из всех мужчин, которых Элвин когда-либо видел. Он двигался с грацией кошки. Золотистые, вьющиеся кольцами волосы обрамляли чеканное лицо. Полные губы твердо сжаты, глаза блестят. Таким, наверное, был первый человек на земле, Адам, живший в далеком Эдеме.
— Вот они! — воскликнул синебородый. — Арестуйте их!
Элфрик и Улред шагнули вперед. Лишь тогда до Элвина дошло, что аресту подлежат они, он и Кеннаг. Он поднялся, растерянный.
— Что происходит? Кто вы?
— Лучше спросить, — сказал второй, подходя ближе, — кто ты такой? Это твой король, Этельред. Повинуйся, херл!
Удивленный, Элвин тем не менее уже собирался опуститься на колени перед своим повелителем, но такой возможности ему не дали. Грубые руки тана швырнули его на пол. Кеннаг попыталась сопротивляться, но ее ждала та же участь.
— Это не мой король! — бросила она, обжигая мужчин свирепым взглядом. — Я пришла помочь, и вы не имеете права так обращаться с нами!
— У меня есть все права, — промурлыкал тот, который стоял рядом с королем. — Я советник короля, член Витана и друг этого человека. Ты убила его, дикая кошка?
Ровена презрительно мяукнула.
— Опоила его ядом вместо лекарства, а? — Второй мужчина подошел к Кеннаг и, взяв ее за подбородок, повернул к себе лицом. — Красота не спасет тебя, блудница.
— Оставьте ее в покое!
Все глаза обратились к Элвину. Он и сам удивился тому, что подал голос.
— Она здесь по моей просьбе.
Красавец медленно повернулся к монаху, и Элвин вдруг понял, кто перед ним. Советник короля, член Витана… конечно, это печально известный Анджело, о котором его предупреждали.
— Поосторожнее, — вкрадчиво заметил Анджело. — Ведьма обворожила даже монаха! Что здесь за дьявольщина? Надо призвать отца Кенульфа для расследования всего этого дела. Элфрик, Улред, уведите их. Заприте до утра, а потом его величество и отец Кенульф решат, что с ними делать.
Элвин бросил взгляд на Вульфстана, но епископ крепко спал и не мог подтвердить рассказ монаха. Что-то метнулось к окну. Белый комочек… Ровена! Животное выпрыгнуло наружу и тут же затерялось в снегу. Элвину стало не по себе. Кошка бросила его в самый трудный час. Что ж, она поступила, как посчитала лучше для себя.
— Ваше
Удар оказался совершенно неожиданным. Боль обожгла челюсть, перед глазами запрыгали искорки. Кто-то рассмеялся, и монаха потащили прочь. С разбитой губы стекала кровь. Таны протащили их по снегу к небольшому, холодному на вид каменному строению. Элвин покачал головой: Анджело собирается бросить Свидетелей, предсказанных Откровением, в личную часовню короля Этельреда. Вот уж ирония судьбы!
— Монах-колдун и язычница-блудница, вот это да! — пробормотал Элфрик. — Что ж, вам будет хорошо вдвоем.
Их втолкнули в промерзшее помещение, и двери захлопнулись. Снаружи задвинули засов, и Элвин ничего не успел ответить тану, посмевшему оскорбить братство.
— Как ты?
Голос Кеннаг прозвучал совсем иначе, чем в теплом зале. Элвин поднял голову — женщина уже встала и принялась ощупывать дверь и стены в поисках выхода. Поймав на себе ее взгляд, он кивнул.
— Бесполезно, — сказал Элвин, поднимаясь. — Нам отсюда не выбраться. Окна слишком малы, а дверь заперта снаружи.
Кеннаг заворчала и пнула дверь ногой.
— Будьте вы прокляты! Выпустите нас отсюда! Сами не понимаете, что делаете!
С другой стороны в ответ раздался тяжелый стук.
— Заткнись, ведьма, а то я войду и сам закрою тебе рот. Этельред не любит, когда женщинам грубят, но ты же дикарка, так что и он возражать не станет.
Веснушчатое лицо Кеннаг, пылавшее злостью, стало вдруг бледным. Убрав руки от двери, она отошла на несколько шагов.
— Сучий сын, если конец придет, надеюсь, ты сдохнешь раньше, — пробормотала он.
— Примите извинения за моих соотечественников, — сказал Элвин, чтобы не молчать. — У нас не все такие грубые.
— Правда? Боюсь, мне придется назвать тебя лжецом, брат Элвин. Единственный, кто отнесся ко мне лучше, чем к последнему из своих псов, это Вульфстан, но и ему повезет, если он дотянет до утра.
— Но… твоя мазь…
— Мазь сделала то, что могла. Но ни одна мазь не защитит от удара кинжалом по горлу. Этот друг короля никакой не друг ни нам, ни епископу, если я только не ошибаюсь.
Она шагнула к двери с таким видом, словно собиралась пнуть ее еще раз, но передумала и нервно заходила по помещению. Верхняя одежда Кеннаг осталась в зале, а в часовне было гораздо холоднее.
Немного подумав, Элвин стянул рясу и подал ей.
— Возьми. Ничего особенного, но все-таки чуть согреет.
Она удивленно посмотрела на него своими зелеными глазами, и ее губы тронула улыбка.
— Спасибо. Когда придет ночь, нам лучше лечь вместе. В этих ваших церквах не очень-то тепло.