А.Д.А.М.

Хоффман Рита

Не хотел, но пожал ее ладонь. Все еще неприятно.

— Подвезти? — возвращаться в машину она не торопится.

— Дойду, спасибо. — он не знает, как побыстрее закончить разговор и слинять.

— Слушай, я хотела пригласить тебя к нам. — сказала Хлоя. — Тебя и твою девушку, конечно.

— Девушку? — он вопросительно посмотрел на Рёна.

— Не злись на него, нужно же было объяснить мне, какого хрена в Сети гуляют ваши фотографии. — она все еще улыбается.

Ага, вот как. Он соврал ей, что у него есть девушка, чтобы Хлоя не подумала лишнего.

Умно, интересно, Таю он тоже рассказал эту легенду?

— Думаю, мы договоримся об этом, когда-нибудь. Мне пора, до встречи.

Махнул им рукой и быстрым шагом пошел в сторону дома. Остались ли люди, которым они не врут? Посетителям «Лиса» вешают лапшу на уши, девушке Рёна, его дяде, всем, кто их окружает. Когда начинаешь врать, самое сложное — запомнить, кому что говорил, чтобы потом не попасть в неприятную ситуацию. И кого он представит в роли девушки? Нанико? Наверняка Рён ей так и сказал.

— Дерьмо. — выругался он в пустоту.

«Соберем деньги, и я свалю отсюда». — решил он.

Куда? Неважно, главное, чтобы там ему не приходилось врать десяткам людей и быть тем, кем он не является.

Глава 15

Весь день он слонялся по квартире и не мог найти себе места. Телефон молчал, все знакомые оказались заняты архиважными делами, даже по UwUtv посмотреть было нечего.

Когда вернулась Нанико он ужасно обрадовался. Увидел сумку с вещами и обрадовался еще больше — значит, она действительно останется надолго. Не то что бы он сомневался в этом, но выкручивая свободу воли для биомеха, надо быть готовым ко всему.

— А мне Хлоя писала. — сообщила Нанико. — Сказала, что ты ужасно угрюмый тип.

— Тайну личной переписки вроде как запрещено разглашать. — он лежит на диване и смотрит в потолок.

— Тайны тут не было. Она позвала нас на ужин. Вернее, на что-то типа пикника.

— Ты в курсе, что Рён ей сказал, будто мы пара? — он поднялся на локтях, чтобы видеть ее лицо.

— Конечно. — она кивнула. — На ее месте я бы тоже не была довольна тем, что весь квартал считает, будто мой парень встречается с другим парнем. Ей нужна была причина поверить ему и успокоиться.

— У тебя еще и степень по психологии есть?

— Не срывайся на мне, я тут не при чем. — сказала Нанико. — Почему это тебя так задевает вообще? Я — отличный вариант, ты не мог надеяться на девушку лучше.

— Тут я даже спорить не буду. — снова лег и уставился на длинную трещину в штукатурке. — Он знает, что ты биомех?

— Не знаю. Мы никогда не говорили об этом.

Она раскладывает вещи, молчит, наблюдать за ней одно удовольствие. Волосы и правда постригла сама, по туториалу из Сети. Теперь вместо черной копны до пояса Нанико носит каре и выглядит потрясающе.

— Чего пялишься? — делает вид, что возмущена, но по глазам видно, что прикидывается.

— Ты такая красивая. — сказал он.

— Это флирт? — театрально вскидывает брови и подходит ближе.

— Это факт. — он улыбается.

Нанико ему нравится,

глупо это отрицать. Может, он мог бы даже влюбиться в нее, если бы не назойливый голос в голове, напоминающий, что она биомех. Ничего личного, просто он все еще не может поверить, что ее желания искренни, а не диктуются программой. Принуждать кого-то любить себя он не хочет.

— Ты тоже ничего. — она села на пол и положила голову на диван возле его бедра. — Почему ты ни разу не попытался…

— Не надо. Я дал тебе свободу не для того, чтобы ты продолжала делать то, чего не хочешь.

— Ты очень милый. — она гладит его по руке.

— Ты что-нибудь чувствуешь?

— К тебе?

— Вообще. — он никак не может сформулировать мысль. — Чувства, не злость или радость, а что-то глубже.

— Ты хочешь задать мне вопрос, из-за которого у сервисных центров собираются митинги. — поняла Нанико. — Могут ли биомехи любить?

— Когда говоришь это вслух, звучит по-идиотски. — он вздохнул.

— Думаю, ты не совсем понимаешь, что мы такое.

— Объяснишь?

— Когда владелец забирает нас из Центра, мы не пустые листы бумаги. — Нанико продолжает мягко касаться его руки. — У нас есть воспоминания о прошлом, мы знаем, кем мы были. Скорее всего, они искусственно созданные, эти воспоминания, но позволяют нам понять себя, узнать, что нам нравится, узнать кто мы. Потом, когда первый шок проходит, мы начинаем познавать мир и оказывается, что наше сознание почти безгранично. Если бы не ограничители, я бы верила, что я человек, что у меня есть отец, который чинит обувь уже сорок лет, мать, которая долгое время служила в армии, младший брат и три кошки. Я не знаю, как это — быть настоящим человеком, но я тоже чувствую. Я люблю людей из этих воспоминаний, я тоскую по ним, я ненавидела Эша за то, что он заставлял меня делать. Но настройки не позволяли мне показывать это, говорить об этом, даже думать. Я просто знала, что он меня бесит, но сделать ничего не могла.

— Выходит, ты — безграничное сознание, которое смогли обуздать? — он с жадностью хватал каждое слово.

— Я — бабочка, которую пронзили булавкой и оставили умирать под стеклом. — ответила Нанико.

— А что, если, — он не хотел обидеть ее, но хотел понять, — тебе только кажется, что ты что-то чувствуешь? Что если это программа?

— Но я верю в это, значит, я чувствую.

Она так умело перефразировала известную цитату Декарта, будто готовилась к этому разговору всю жизнь.

— Сейчас, например, — она встала на колени и наклонилась к нему, — я чувствую, что ты мне очень нравишься, Ноэль. Не принуждение, не необходимость отвечать на твои команды, а свое собственное чувство, которое появилось где-то здесь. — она коснулась пальцем своего виска.

— Человек указал бы на сердце. — прошептал он, прежде чем она прикоснулась к нему губами.

Видит Бог, он даже не думал о том, чем закончится этот разговор, но отталкивать девушку из-за собственных предрассудков глупо и граничит с безумием.