А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.1
Шрифт:
Феликс кивнул.
— Понятно,— сказал Матти.
— А правда, что Юрковского чуть из огнемета не сожгли? — спросила Наташа.
— И меня вместе с ним,— сказал Феликс.— Мы спустились в каверну, а огнеметчики не знали, что мы там. С этой каверны мы начнем работу через два месяца. Там, по-моему, сохранились остатки водопровода. Водопровод очень странный — не круглые трубы, а овальные.
— Ты еще надеешься найти двуногих прямостоящих? — спросил Сергей.
Феликс помотал головой.
— Нет, здесь мы их не найдем, конечно.
— Где здесь?
— Возле воды.
— Не понимаю,— сказал Пеньков.— Наоборот!
— Нет-нет-нет,— сказала Наташа.— Я, кажется, понимаю. У нас на Земле марсиане стали бы искать людей в пустыне. Это же естественно. Подальше от ядовитой зелени, подальше от областей, закрытых тучами. Искали бы где-нибудь в Гоби. Так, Феликс? Я хочу сказать, что я тоже так думаю.
— Значит, мы должны искать марсиан в пустынях? — сказал Пеньков.— Хорошенькое дело! А зачем же им тогда водопроводы?
— Может быть, это не водопроводы,— сказал Феликс,— а водоотводы. Вроде наших дренажных канав.
— Ну, это ты, по-моему, слишком,— сказал Сергей.— Скорее уж они живут в подземных пустотах. Впрочем, я сам не знаю,
почему это, собственно, скорее, но все равно — то, что ты говоришь, это слишком уж смело... Ненормально смело.
— А иначе нельзя,— сказал Феликс тихо.
— Мать честная! — сказал Пеньков и вылез из-за стола.— Мне ведь пора!
Он пошел через комнату к груде меховой одежды.
— И мне пора,— сказала Наташа.
— И мне, — сказал Сергей.
Матти принялся убирать со стола, Феликс аккуратно подвернул рукава и стал ему помогать.
— Так зачем у тебя так много часов? — спросил Матти, косясь на Феликсовы запястья.
— Забыл снять,— пробормотал Феликс.— Теперь это, наверное, ни к чему.
Он ловко мыл тарелки.
— А когда они были к чему?
— Я проверял одну гипотезу,— тихо сказал Феликс,— Почему пиявки нападают всегда справа. Был только один случай, когда пиявка напала слева — на Крейцера, который был левша и носил часы на правой руке.
Матти с изумлением воззрился на Феликса.
— Ты думаешь, пиявки боялись тиканья?
— Вот это я и хотел выяснить. На меня лично пиявки не нападали ни разу, а ведь я ходил по очень опасным местам.
— Странный ты человек, Феликс,— сказал Матти и снова принялся за тарелки.
В столовую вошла Наташа и весело спросила:
— Феликс, вы идете? Пошли вместе.
— Иду,— сказал Феликс и направился в переднюю, на ходу опуская засученные рукава.
7. «ТАХМАСИБ». ПОЛЬЗА ИНСТРУКЦИЙ
Жилин читал, сидя за столом. Глаза его быстро скользили по страницам, время от времени влажно поблескивая в голубоватом свете настольной лампы. Некоторое время Юра следил за Жилиным и вдруг поймал себя на том, что любуется им. У Ивана было тяжеловатое коричневое лицо, четкое, как гравюра. Такое по-настоящему мужественное лицо настоящего человека.
Хороший человек Ваня Жилин. Можно прийти к нему в любое время и сидеть и болтать, что в голову взбредет, и никогда ты ему не мешаешь. И он всегда тебе рад. Есть такие люди на свете, и это здорово. Женька Сегал, например. С ним можно идти на любое дело, на любой риск, и точно известно, что не придется его подгонять, он сам кого хочешь подгонит. Юра представил себе Женьку на Рее, как он вместе с ребятами
— Ваня,— сказал Юра,— у вас есть слух?
— Что ты, братец,— сказал Жилин, не отрываясь от книжки,— За кого ты меня принимаешь?
— Я так и думал,— сказал Юра с удовлетворением,— А что это у вас за книжка?
Жилин поднял голову, некоторое время смотрел на Юру, затем медленно произнес:
— «Правила санитарной дисциплины для лейб-гусар Ея Императорского Величества».
Юра фыркнул. Было, однако, ясно, что Иван не хочет говорить, что это за книга. Что ж, в этом нет ничего такого...
— Я сегодня одолел наконец «Физику металлов»,— сказал Юра.— Ну и скучища. Разве можно так писать книги? Алексей Петрович меня слегка проэкзаменовал,— последнее слово Юра выговорил с особым отвращением,— и все время придирался. Почему он ко мне все время придирается, вы не знаете, Ваня?
Жилин закрыл книжку и спрятал в стол.
— Это тебе кажется,— сказал он.— Капитан Быков никогда не придирается. Он только требует то, что следует требовать. Он очень справедливый человек, наш капитан.
Несколько минут Юра размышлял, удобно ли и честно будет сказать то, что ему хочется сказать. В глаза Быкову сказать такое, пожалуй, не рискнешь. За глаза говорить нехорошо. А сказать очень хочется...
— Ваня, а каких людей вы больше всего не любите?
Жилин немедленно ответил:
— Людей, которые не задают вопросов. Есть такие — уверенные...
Он прищурил глаз, посмотрел на Юру, схватил карандаш и быстро нарисовал его портрет. Стажер Бородин, очень похожий, вот с этаким носом, сидел, перекосив физиономию, за чтением толстенной книги «Физика металлов».
— А я так не люблю скучных,— заявил Юра, разглядывая рисунок.— Можно, я его возьму? Спасибо... Я вот, Ваня, очень не люблю скучных. У них такая скучная, тошная жизнь. На работе пишут бумажки или считают на машинах, которые не они придумали, а сами придумать что-нибудь даже не пытаются. Им и в голову не приходит что-нибудь придумать. Они все делают «как люди». Вот примутся рассуждать: эти ботинки красивые и прочные, а эти нет; и не умеют у нас в Вязьме красивую мебель делать, придется из Москвы выписать; а вот об этой книге говорят, что ее надо прочесть; и пойдемте завтра по грибы — по слухам, хорошие в этом году грибы... Елки-палки, меня по эти грибы ничем на свете не загонишь!