А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.6
Шрифт:
— Здравия желаю, господин советник! — произнес почтительный голос.
Оказывается, они уже вышли из заброшенного квартала. Слева потянулся гранитный парапет, под ноги легли узорные бетонные плиты, справа и впереди поднялась белесая громада Стеклянного Дома, а на пути стоял, вытянувшись и приложив два пальца к козырьку форменной фуражки, молодой опрятный негр-полицейский в голубоватой форме внешней охраны.
Андрей рассеянно кивнул ему и сказал Сельме:
— Извини, ты что-то говорила, я задумался…
— Я говорю: не забудь позвонить Румеру. Мне ведь теперь человек понадобится не только для ковра.
— Да! Пусть в сортире плафон сменят! — сказал Андрей. — А ты сделай мясо по-бургундски. Амалию тебе прислать?…
Они расстались у поперечной дорожки, ведущей к Стеклянному Дому — Сельма пошла дальше, а Андрей, проводив ее (с удовольствием) глазами, свернул и направился к западному подъезду.
Обширная, выложенная бетонными плитами площадь вокруг здания была пуста, лишь кое-где виднелись голубые мундиры охраны. Под густыми деревьями, окаймлявшими площадь, торчали, как всегда, зеваки из новичков — жадно ели глазами вместилище власти, — а пенсионеры с тросточками давали им пояснения.
У подъезда стоял уже драндулет Дольфюса, капот был, как всегда, поднят, из двигателя выпячивалась затянутая в сверкающий хром нижняя часть шофера. И тут же смердел грязный, прямо с болот, грузовик фермерского вида — над бортами неопрятно торчали красно-синие конечности какой-то ободранной говядины. Над говядиной вились мухи. Хозяин грузовика, фермер, ругался в дверях с охраной. Ругались они, видимо, довольно давно: уже дежурный начальник охраны был здесь и трое полицейских, и еще двое неторопливо приближались, поднимаясь по широким ступеням с площади.
Фермер показался Андрею знакомым — длинный, как жердь, тощий мужик с обвисшими усами. От него пахло потом, бензином и перегаром. Андрей показал свой пропуск и прошел в вестибюль, успевши уловить, однако, что мужик требовал лично президента Гейгера, а охрана внушала ему, что здесь служебный ход и что ему, мужику, надлежит обогнуть здание и попытать счастья в бюро приемной. Голоса спорящих постепенно возвышались.
Андрей поднялся в лифте на пятый этаж и вступил в дверь, на которой красовалась черно-золотая надпись: «Личная канцелярия президента по вопросам науки и техники». Сидевшие у входа курьеры встали, когда он вошел, и одинаковым движением спрятали за спины дымящиеся окурки. Больше в белом широком коридоре никого не было видно, однако из-за дверей, совсем как когда-то в редакции, доносились телефонные звонки, деловые диктующие голоса, треск пишущих машинок. Канцелярия работала на полном ходу. Андрей распахнул дверь с табличкой «Советник А. Воронин» и вступил в свою приемную.
Здесь тоже поднялись ему навстречу: толстый, вечно потеющий начальник геодезического сектора Кехада; апатичный, скорбный видом, белоглазый заведующий отделом кадров Варейкис; вертлявая стареющая тетка из финансового управления и какой-то незнакомый мальчишка спортивного вида — надо думать, новичок, ожидающий представления. А из-за своего столика с машинкой у окна проворно поднялась, улыбаясь ему, его личный секретарь Амалия.
— Здравствуйте, здравствуйте, господа, — громко сказал Андрей, изображая самую благодушную улыбку. — Прошу прощения! Проклятые автобусы набиты битком, пришлось пешкодралить от самой стройки…
Он принялся
— Я думаю, даму мы пропустим вперед… — говорил он. — Мадам, прошу вас (это финансовой тетке)… Что-нибудь срочное есть (это вполголоса Амалии)? Благодарю вас (он взял протянутую телефонограмму и распахнул дверь в кабинет)… Прошу, мадам, прошу…
На ходу разворачивая телефонограмму, он прошел к столу, глядя в бумагу, показал тетке рукой в кресло, потом сел сам и положил телефонограмму перед собой.
— Слушаю вас.
Тетка затарахтела. Андрей, улыбаясь уголками губ, внимательно ее слушал, постукивая карандашиком по телефонограмме. Все было ему ясно с первых же слов.
— Простите, — прервал он ее через полторы минуты. — Я вас понял. Собственно, у нас не принято принимать людей по протекции. Однако в вашем случае мы, несомненно, имеем дело с неким исключением. Если ваша дочь действительно настолько интересуется космографией, что занималась ею самостоятельно, еще в школе… Позвоните, прошу вас, моему заведующему кадрами. Я поговорю с ним. — Он встал. — Несомненно, такие амбиции у молодежи надлежит всячески приветствовать и поощрять… — Он проводил ее до двери. — Это вполне в духе нового времени… Не благодарите меня, мадам, я просто выполнил свой долг. Всего наилучшего…
Он вернулся к столу и перечитал телефонограмму. «Президент приглашает г-на советника Воронина в свой кабинет к 14.00». Все. По какому делу? Зачем? Что с собой иметь? Странно… Скорее всего Фриц просто соскучился и хочет потрепаться. Четырнадцать ноль-ноль — это время обеденного перерыва. Значит, обедаем у президента… Он снял трубку внутреннего телефона.
— Амалия, давайте Кехаду.
Дверь отворилась, и вошел Кехада, ведя за собой за рукав спортивного юнца.
— Хочу представить вам, господин советник, — начал он прямо с порога, — вот этого молодого человека… Дуглас Кетчер… Он — новичок, прибыл всего месяц назад, и ему скучно сидеть на одном месте.
— Ну, — сказал Андрей, засмеявшись, — нам всем скучно сидеть на одном моете. Очень рад, Кетчер. Откуда вы родом? Из какого времени?
— Даллас, штат Техас, — неожиданно глубоким басом проговорил юнец, стеснительно улыбаясь. — Шестьдесят третий год.
— Что-нибудь кончали?
— Нормальный колледж. Потом много ходил с геологами. Разведка нефти.
— Отлично, — сказал Андрей. — Это то, что нам нужно. — Он поиграл карандашом. — Вы, возможно, не знаете этого, Кетчер, но у нас здесь принято спрашивать: почему? Вы бежали? Или вы искали приключений? Или вас заинтересовал Эксперимент?…
Дуглас Кетчер насупился, взял в кулак правой руки большой палец левой, посмотрел в окно.
— Можно сказать, что я бежал, — пробубнил он.
— У них там президента застрелили, — пояснил Кехада, утирая лицо платком. — Прямо у него в городе…
— Ах, вот как! — сказал Андрей понимающе. — Вы каким-то образом попали под подозрение?
Юнец замотал головой, а Кехада сказал:
— Нет, не в этом дело. Это длинная история. Они возлагали на этого президента большие надежды, он был у них кумиром… словом — психология.