А.Н.О.М.А.Л.И.Я. Дилогия

Лестер Андрей

– Кто вы? – зачем‑то еще раз спросил он. – И почему приехали именно ко мне?

Зрачки незнакомца вернули свой обычный размер. Он неторопливо и с иронией оглядел Чагина. В этот момент в дверях появилась Вика с бокалом.

– Да я вот уже рассказывал в общих чертах вашей жене. – Гость улыбнулся Вике с видом заговорщика. – Я представляю правительство Сектора. У меня есть самые высокие полномочия, почти абсолютные. И мне нужен специалист вашего уровня. Можно сказать, любой ценой. Поэтому уверен, что наша встреча – удача и для вас, и для меня.

Всё было слишком внезапным.

Видеть, как радуется Вика, было противно. Оставлять ее наедине с громилой из Сектора тоже не хотелось. Даже ненадолго. Но Чагин понимал, что ему нужна пауза, время, чтобы прийти в себя.

– Я только руки помою, – сказал он глухо и встал.

– Мы не возражаем, да, Вика? – улыбнулся Виталий.

Если он и хотел завоевать доверие Чагина, то как‑то криво, неправильно. Несмотря на улыбки и фамильярный тон, проступала затаенная озлобленность и какая‑то неудовлетворенность. Слишком заметная озлобленность и неудовлетворенность для такого большого сильного мужчины, к тому же чиновника, наделенного «почти абсолютными полномочиями».

Но, возможно, они все такие, думал Никита. В ванной он умылся холодной водой и внимательно посмотрел на себя в зеркало. Глаза были встревоженные и растерянные, а на лице как будто остывало теплое выражение покоя и привычного счастья. Этого тепла было еще много, оно копилось несколько лет. Нет, с таким лицом нельзя идти в бой. Но Чагин забыл, совсем забыл, как нужно смотреть на врага. Сняв куртку, Никита остался в серой футболке – худой, жилистый и загорелый. Когда он вернулся в гостиную, незнакомец первым делом похвалил его загар. «Какая наглость!» – подумал Чагин, и ему как‑то легче стало дышать, словно тело его воспользовалось этой подсказкой и начало припоминать, как держать себя в такой ситуации.

– И для чего вам специалист? – спросил он незнакомца. – Вы решили развести сады?

– Нет, уважаемый, не сады. Нас интересует ваша настоящая специальность. Настоящая… – незнакомец сделал паузу, подбирая слово, – а не хобби. Нам интересен журналист высокого класса. Человек опытный, неординарно мыслящий. Инженер человеческих душ.

– Человеческих пороков, – поправил Никита. – Человеческими душами занимались писатели в девятнадцатом веке.

– Хорошо сказано! – похвалил незнакомец. – Мы в вас не ошиблись.

– Думаю, что все‑таки ошиблись. Я садовник. Это и есть моя настоящая профессия. Хотя вам, пожалуй, это нелегко понять.

Вика сделала Никите страшные глаза и попыталась дотянуться до него под столом ногой, но Чагин предусмотрительно отодвинул свою ногу.

– Вот за этим вы нам и нужны. Чтобы помочь нам понять то, что нам, в нашем положении, понять нелегко. – Виталий подобрал ноги и наклонился к Чагину.

Чагин заметил, что одна из пуговиц на роскошном пиджаке высокого правительственного чиновника пришита светло‑голубыми нитками, совершенно не подходящими по цвету. «У них и нитки в дефиците», – подумал Никита.

– Короче, к делу, – сказал незнакомец, опустив громадные руки между коленями

и сцепив пальцы. – Уверен, что это важно и для тебя, дружище, и для всей твоей семьи. Просто послушай. Можешь выслушать? Пару минут.

«Валяй», – хотел ответить Чагин незнакомцу, который перешел на «ты» стремительно и привычно. Но вместо этого отвалился на спинку кресла, откинул со лба челку и сделал глоток вина.

– Так что? Выслушаешь?

– Ладно, – сказал Чагин. Ему показалось, что Вика вздохнула с облегчением. Но сам он расслабиться не мог.

– Не знаю, что вам известно о жизни в Секторе… – начал Виталий.

– Мы не любопытны, – сказал Чагин.

– Никита! Не перебивай! Дай человеку рассказать, – вспыхнула Вика.

– Так вот. – Зрачки незнакомца снова проделали тот же фокус: сузились и спустя мгновение расширились. – Что бы вы там ни думали, у нас есть правительство, организация, государство. Даже официальная церковь. Мы выжили и мы растем. Но последнее время у нас большие проблемы. Я бы назвал их проблемами роста. Первое – экономика. Рынок маленький, и мы задыхаемся. Второе – оппозиция. Как это ни смешно, она появилась и у нас. Две этих проблемы переплетены очень плотно. Понятно, что оппозиция использует неудачи в экономике. Для борьбы нам нужны идеи. Нам их не хватает. Работает группа интеллектуалов, но нужен взгляд со стороны, нужен человек, который не варится в нашей каше. Это раз. Чтобы расширить рынок, тоже необходим такой человек. Это два.

– И этот человек я?

– Так точно! – сказал незнакомец, холодным взглядом буквально впиваясь в лицо Никиты. – Ты. И мы готовы заплатить хорошо. Очень и очень хорошо. Я знаю, несмотря ни на что, у вас здесь ходят деньги. Денег будет много. Работу, я думаю, завершим за два‑три месяца. На время работы предоставим дом в лучшем месте Сектора. Восемь спален с прислугой и охраной. По окончании дом перейдет в собственность вашей семьи. Дети, надеюсь, есть?

– Есть, – сказал Чагин и поерзал на кресле.

– Отлично. Сможете переехать в новый дом. Я так понял, Вика давно мечтала о жизни в Секторе.

– Да, но…

– Но принимать решение нужно быстро. У нас не остается времени. Положение серьезное. Все висит на волоске. Ты был нужен уже вчера. Подумай! Если у нас произойдет катастрофа, вы не останетесь в стороне, процесс выплеснется за пределы Сектора, вам всем здесь придется иметь дело с непредсказуемыми последствиями хаоса.

Вика порозовела и с мольбой смотрела на Чагина. Никита старался не встречаться с ней взглядом.

– Я все‑таки как‑то не пойму, что во мне такого особенного, – сказал он. – И прямо скажем, я не хочу ехать в Сектор.

– Подумай о жене. Я знаю, как она поддерживала тебя, когда все отвернулись. Да, да, знаю. ТОГДА сюжеты о вашей семье показывали по телевизору на всю страну. Приходит время отдавать долги. Не так ли?

– Что будет, если я не справлюсь? Я не гуру какой‑нибудь. И как я могу повлиять на кризис в вашей экономике и на расширение рынка?

– Это очень просто. Мы хотим наращивать экспортные отрасли. Поэтому нам нужен профессионал, который знает, как устроены мозги кретина…