A.P.M.

MarisOwl-Bright

– Прости, я опоздал, – Юнги присел напротив ярко-наращенной женщины в ресторане. Она курила сигарету. Здесь горел тусклый желтый свет, иногда перебиваемый фиолетовыми огоньками. Люди говорили тихими шепотом, словно боялись,что их кто-то сможет услышать. Поэтому в помещении царил тихий, немного жуткий гул, и если бы не джаз, играющий из старых проигрывателей в углах стен, то можно было подумать, что они сидят в склепе.

–

Ничего, – ответила она, одарив парня улыбкой ровных белых зубов. – Что делал? – спросила девушка.

– Я...работал, – Юнги внезапно понял, как странно будет звучать то, что он опоздал из-за двух своих хубэ, которые попросили его о помощи. И на кой хер он вообще на это согласился?

– Будешь пить что-нибудь? – спросила девушка.

– Да, наверное, виски, – Мин откинулся на спинку темного махрового дивана.

– Тогда я буду Мартини.

– И как всегда за мой счет, – саркастически заметил парень.

– Да, а как еще? – удивилась его спутница.

– Нуна, вам бы найти работу, – Юнги жестом позвал официантку. Он вдруг вспомнил рассказ этой женщины о своей жизни. Она не проработала ни дня. Просто находила себе кого-то, кто мог бы заплатить за нее, а будущее, да кому оно нужно? Парень вдруг вспомнил синие круги под глазами Квон Рии, которые не мог скрыть даже тональник. Она то каждый день трудилась до потери пульса, хотя...стоп, при чем тут вообще она. Похоже, он стал проводить с ней много времени, раз приводит мысленные сравнения у себя в голове.

– Зачем? – удивилась женщина перед ним. Как же ее все таки зовут? Сольхи? Ёнхи? Может Мёнха? Нет, все таки Сольхи. – Я могу никогда не напрягаться. Смотри, как хорошо я живу без этих офисов и студий. Посмотри на свою кожу, милый, – она наклонилась через стол дотронулась до щеки парня своей рукой с длинными красными ногтями, больше похожими на когти. – Она приобрела немного серый оттенок. Это видно даже при плохом освещении. А все из-за того, что ты много работаешь. Я же говорила, возьми себе отпуск.

– Чтобы опять бесконечно платить за тебя? – Шуга отстранился от ее ладони.

– Мы можем уехать куда-нибудь, хочешь? – пропустив колкость рэпера мимо ушей продолжала женщина. – Ты должен набраться сил, Сахарный принц.

– Что-то будете заказывать? – к ним подошла молоденькая официантка.

– Да, – кивнул парень, – можно нам один бокал виски и мартини.

– Конечно, чуин (кор. – хозяин, господин), – сейчас все будет, – она поклонилась и ушла.

– Ты ей понравился, – заметила Сольхи.

– Только потому, что у меня есть деньги. Не более.

– Ты сегодня какой-то странный, – наконец решила озвучить свои мысли женщина.

– Я такой всегда, – холодно ответил парень.

–

Тебя никогда не волновало, кто и почему с тобой.

– И сейчас не волнует.

– Что-то случилось? – Сольхи попробовала быть милой. У нее плохо получалось. Когда она улыбалась, на ее лице проступали легкие морщины, которые начинали появляться на ее лице из-за возраста. Не то, чтобы она была старой, но бесконечные вечерние выпивки и курение делали свое дело медленно и неотвратимо.

– Ничего, все по-прежнему, – ее “забота” была фальшивее самой неприкрытой лжи, что это попросту бесило Мина.

– Ну что-то же случилось, – настаивала женщина.

– Нет, – отрезал он. – Прекрати это.

– Ладно.

И она снова начала рассказывать о том, как провела прошлый день: как ходила в торговый центр на Каннам, как купила себе новую одежду и сигареты, как обедала в каком-то ресторане – при чем все это в мельчайших подробностях начиная тем, какого цвета были ее простыни утром, и заканчивая тем, какой запах источал новый сорт ее табака. Уже в самом начале разговора Юнги перестал ее слушать. Было просто противно и скучно воспринимать этот бред. Она хотела показать, насколько ее жизнь разнообразна и насыщена, хотя, они оба это знали, ее существование никогда таковым не являлось. Эта женщина пыталась сама себе внушить, что счастлива. Жалкое зрелище. Стоит ей лишьсться хотя бы одного из своих “кормильцев”, жизнь этой особы будет закончена. Кому она нужна такая? Ни стремления, ни целей, ни желания.

Но вот желание в ней было.

Только не то, которым обычно восхищаются люди.

Им принесли напитки. И даже потягивая мартини из красивого бокала, женщина не могла не говорить. Она все рассказывала и рассказывала что-то...Юнги лишь смотрел на нее невидящим взглядом и думал о чем-то своем. О группе, о том, что неплохо было бы навестить родителей в Тэгу; о том, как будет приятно услышать родной диалект. Но он слышал его сегодня. От Сорин сегодня в холле первого этажа, когда он помогал ей и Рие с песней. Неожиданно он вспомнил, что допустил ошибку в программе. И если Рия просто включит ее заново, то вся песня сотрется из памяти компьютера. Впрочем, какая разница? Квон точно напишет новую. Она сможет написать и тысячу новых песен. Ее талант огромен, этой девушке ничего не составит придумать что-нибудь новое.

“Но ведь эта мелодия уникальна”, – прозвучал нехороший голосок в голове парня. Он не предвещал ничего хорошего.

“И что с того?” – подумал Шуга. “Мне-то какое дело?”.

“Ее труды уничтожатся из-за тебя”

“Мне-то какое дело?” – повторил себе парень.

“Из-за тебя”, – напомнил противный голос. Он был настолько едкий и приставучий, что из-за него Мин не находил себе места. Парень заерзал на диване. И действительно. Если он сейчас не приедет, Рия откроет компьютер перед продюсерами и все файлы удалятся. Абсолютно все.