А.С. Пушкин в воспоминаниях современников. Том 1
Шрифт:
Неумолимая, ты не хотела жить[454
], — передразнивая его и голос и выговор.
Зима прошла. Пушкин уехал в Москву и хотя после женитьбы и возвратился в Петербург, но я не более пяти раз с ним встречалась.
Когда я имела несчастие лишиться матери и была в очень затруднительном положении, то Пушкин приехал ко мне и, отыскивая мою квартиру, бегал, со свойственною ему живостью, по всем соседним дворам, пока наконец нашел меня. В этот приезд он употребил все свое красноречие, чтобы утешить меня, и я увидела его таким же, каким он бывал прежде. Он предлагал мне свою карету, чтобы съездить к одной даме, которая
]; ласкал мою маленькую дочь Ольгу, забавляясь, что она на вопрос: «Как тебя зовут?» — отвечала: «Воля!» — и вообще был так трогательно внимателен, что я забыла о своей печали и восхищалась им, как гением добра. Пусть этим словом окончатся мои воспоминания о великом поэте.
1 Шарады в живых картинках.
2 Конечно, этому господину придется играть роль аспида?
3 Можно ли быть такой прелестной.
4 Я раздумал.
5 Вы произвели сильное впечатление на Пушкина при встрече у Олениных; он постоянно твердит: «Она была слишком блестяща».
6 Образ, мелькнувший перед нами, который мы видели и который никогда более не увидим.
7 Простите мою откровенность; я слишком дорожу вашим мнением.
8 Волкодавами.
9 Я был слишком вульгарен сегодня?
10 Чудесно! Чудесно!
11 Я люблю луну, когда она освещает красивое лицо.
12 Милый Пушкин, покажите же, как любезный хозяин, ваш сад.
13 У вас был такой девственный вид, не правда ли, на вас было надето нечто вроде креста?
14 Пусть благословенна будет мать.
15 Никакого не было камня в саду, а споткнулась я о переплетенные корни дерев.
16 Веточку гелиотропа он, точно, выпросил у меня.
17 Ему досадно было, что брат поехал провожать сестру свою и меня и сел вместе с нами в карету.
18 Почему вы позволили ему умереть? Он тоже был влюблен в вас, не правда ли?
19 Написано
20 Любовь, изгнание.
21 Илличевский написал мне следующее послание:
Близ тебя в восторге нем,
Пью отраду и веселье,
Без тебя я жадно ем
Фабрики твоей изделье.
Ты так сладостно мила.
Люди скажут: небылица,
Чтоб тебя подчас могла
Мне напоминать горчица. —
Без горчицы всякий стол
Мне теперь сухоеденье:
Честолюбцу льстит престол —
Мне ж — горчичницей владенье.
Но угодно так судьбе,
Ни вдова ты, ни девица,
И моя любовь к тебе
После ужина горчица.
Он называл меня:
Сердец царица,
Горчичная мастерица!
Отец мой имел горчичную фабрику.
22 Нехорошо нападать на столь безобидную особу.
V
<А. П. КЕРН>
ВОСПОМИНАНИЯ О ПУШКИНЕ, ДЕЛЬВИГЕ И ГЛИНКЕ[ 456
]
То зеркало лишь хорошо,
которое верно отражает.
При воспоминании прошедшего я часто и долго останавливаюсь на том времени, которое ознаменовалось поэтическою деятельностью Пушкина и отметилось в жизни общества страстью к чтению, литературным занятиям и, если не ошибаюсь, необыкновенною жаждою удовольствий. И тогда снова оживает передо мною доброе старое время, кипевшее избытком молодых сил. Я вижу веселый, беспечный кружок поэтов той эпохи, живший грезами о счастии и по возможности избегавший тягости труда. Из него выделяются в моем воспоминании с особенною ясностью: Пушкин, Дельвиг и Глинка.
Художественные создания Пушкина, развивая в обществе чувство к изящному, возбуждали желание умно и шумно повеселиться, а подчас и покутить. Весь кружок даровитых писателей и друзей, группировавшихся около Пушкина, носил на себе характер беспечного, любящего пображничать русского барина, быть может, еще в большей степени, нежели современное ему общество. В этом молодом кружке преобладала любезность и раздольная, игривая веселость, блестело неистощимое остроумие, высшим образцом которого был Пушкин. Но душою всей этой счастливой семьи поэтов был Дельвиг, у которого в доме чаще всего они и собирались.