Аанэа. Том 1. Странник и Светоч
Шрифт:
ГЛАВА 2. Пленники судьбы
Почти целый час в палате медитации раздавались переливчатые трели музыкального ветра. Песочные часы из прозрачного изумруда давно отмерили положенное время, но молодой лорд Орвин все еще не мог очнуться от охвативших его раздумий. В последние месяцы он часто прибегал к помощи духовных средств самосовершенствования. Посещая комнаты для внутреннего созерцания, погружаясь в незримый мир ментальной паутины, он надеялся понять причину своей печали. Но его вопросы оставались без ответа.
Лорд
Совершенствуясь и эволюционируя, отдавая приоритет ментальному и научному развитию, аанцы зашли так далеко в своем прогрессе, что стали практически всесильны. Гармония тела и разума, чувств и рассудка, общества и законов превратили цивилизацию Аанэа в идеально работающий механизм. Свод законов и правил, основанный на нерушимых научных догмах, казалось бы, давным-давно уничтожил возможность несчастья для любого подданного империи.
Но Орвин не был счастлив. Более того – он чувствовал, что его жизнь и жизнь его соплеменников становится все более бесцветной и бессмысленной. Недели и месяцы тратил он, пытаясь прозреть причину этой пагубы. Пытался понять, почему жители Аанэа неуклонно, хотя и медленно, менялись к худшему, а ценности и идеалы общества, бывшие ранее гуманными и светлыми, все явственнее приобретали оттенок самолюбования, жестокости и спесивой бездарности. Орвин мог все это видеть, мог печалиться по этому поводу – но не понимал причины и не знал, что он мог бы сделать, чтобы хоть как-то исправить положение.
Как и все аанцы, лорд Орвин был высок ростом, обладал бледно-серебристой кожей и ярко-синими глазами. Его волосы, пышные, как и у большинства соплеменников, были перевязаны вышитой лентой и собраны в хвост. В лорде сразу угадывался наследник древнего рода великой империи – по удлиненной форме черепа, тонким, но сильным пальцами рук, изяществу и грации движений.
Наконец, вернувшись к реальности, Орвин поднялся с шелков ложа и медленно вышел из палаты медитаций. Когда за ним закрылась дверь, мелодия воздуха затихла сама собой, а слабое сияние, исходящее из нефритовых колонн, угасло.
За дверью ждал старый служитель замка. Он почтительно поклонился и накинул легкую мантию на плечи Орвину. Вдвоем – хозяин на два шага впереди слуги – они пошли по коридору, стены которого были расписаны древней аанской рунописью. Неярко освещенный проход вел в главную залу, где лорда должен был дожидаться очень важный гость.
– Он уже явился? – нарушил молчание Орвин.
– Да, господин. Но он не захотел оставаться в стенах замка и велел передать вам, что желает прогуляться по парку верхом.
Орвин вздохнул, сдерживая раздражение. Магистр Кроан – тот самый визитер – терпеть не мог разговаривать на важные темы в помещении. Он опасался неуловимых ментальных нитей, которые, при желании хозяина дома, могут впитать и затем воспроизвести любую информацию. И это было неудивительно, ибо Кроан являлся хранителем важных государственных тайн и входил в ближайшее окружение
«Интересно, что ему понадобилось от меня? – подумал лорд, пытаясь перебороть неприязнь к помпезному, вечно строящему интриги и крайне тщеславному Кроану. – Неужели я могу быть вовлечен в какое-то государственное дело?..»
Они вышли под своды огромного зала, где Орвин изредка устраивал торжественные приемы и балы. Для аанской архитектуры было характерно разнообразие стилей, объединяющее в одном проекте массивность и изящество, выверенные строгие углы и плавные закругления. Полупрозрачный материал, из которого был выполнен свод, пропускал солнечный свет, рассеивая его по всем уголкам зала. Причудливые сочетания ярких цветов ласкали взор, стены украшали изысканные художественные работы, а в воздухе улавливалась еле заметная игра ароматов, которые, казалось, сплетаются в беззвучную, но прекрасную мелодию.
Как и сказал слуга, магистра Кроана не было в зале. Однако Орвин почувствовал мощную холодную пульсацию его психических волн, так и не успевших рассеяться после недавнего присутствия. Воспринимая эти эфирные колебания, он попытался понять, что было на уме у гостя – но не смог уловить ничего, кроме неясной тревоги.
– Приготовь скакуна и мое одеяние для верховых прогулок, – велел лорд.
– Все уже готово, господин, – ответил слуга, всегда заранее предугадывающий волю молодого хозяина.
Что-то в душе Орвина подсказывало ему: встреча с магистром обернется крупными неприятностями. Он вздохнул и, сознавая невозможность отказаться, пересек зал, направляясь к выходу из замка.
Несмотря на огромные успехи в технике и конструировании механизмов, большинство аанцев предпочитало использовать для передвижения именно животных. Изучение жизни, общение с живыми созданиями и управление их эволюцией были одним из основных направлений аанской науки. Многовековые генетические и психологические эксперименты позволили ученым империи создать виды, способные понимать мысленные приказы хозяина, послушно выполнять его волю, проявлять сообразительность и выносливость.
Породистый конь, любимец Орвина, отличался статным мускулистым телом и необычной черно-синей мастью. Оседлав скакуна, лорд выехал во двор. Там работали слуги, ухаживая за разноцветными клумбами, ежедневно меняющими окраску и узор. Фонтаны и скульптуры из металла и камня блестели на солнце. Невысокая живая изгородь окружала дворовую территорию.
Сам же замок лорда Орвина представлял собой полностью симметричное творение архитектурного гения Аанэа. Он состоял из четырех крыльев, расположенных в форме креста, оконечности которого венчали четыре башни. Каждое крыло олицетворяло одну из стихий мира, и было оформлено в соответствующем цвете, не нарушая, однако, общей гармонии. Центральная часть замка – самая массивная и высокая – также вытягивалась огромной башней, на вершине которой с четырех сторон виднелись гербы империи, сверкающие рубиновыми огнями.