Аанэа. Том 2. Сила Обители

Сибирин-Томский Павел

– Посланница особо подчеркнула, что госпожа Тари не должна быть осведомлена.

– Тари не должна знать? Почему?

– Я не знаю, господин.

– Странно… – в недоумении, Орвин покачал головой.

– Я оставлю вас, – поклонившись, Селиин скрылся в полутьме коридора.

Череда лестничных пролетов и галерей привела лорда в помещение обсерватории. Помимо хрустального увеличивающего купола, здесь были мощные оптические телескопы, а также приборы, предназначенные для улавливания исходящего из глубин Вселенной ментального

поля. Орвин любил проводить время в этих покоях – под вечным сиянием светил и галактик, среди которых, возможно, мерцала одна-единственная звездочка, что когда-то была его домом.

В эту ночь, однако, его привела в обсерваторию не охота, а необходимость выполнить обещание, данное магистру Тэлар-Мелу. Уже несколько месяцев на Луне шло крупное строительство монумента Светоча Спирали, и магистр, возглавляющий работы, хотел получить от Орвина оценку зримого величия и ментальной мощи сооружения. Мнение Бледного Лорда было крайне важно для зодчих, ибо Орвин принимал участие в недавнем возрождении Светоча и как никто другой – не считая Императрицы – чувствовал его присутствие. Необходимо было оценить влияние благой энергии именно с большой планеты, чтобы судить о силе ментальных волн.

В комнате созерцания, на черном столе, стоящем в ее центре, Орвин увидел пятигранный кристалл, слабо отражающий лунный свет. На его поверхности был выгравирован герб императорской семьи Аанэа.

– Алайя… – прошептал Орвин, почувствовав едва уловимый след психополя императрицы. Лорд протянул руку к камню – и, помедлив, отошел от стола. Смутная тревога, ожившая после встречи с таинственным Олоном, проснулась вновь. После недолгого раздумья, Орвин решил прочесть послание позже, когда его эмоции придут в норму.

Он прошел к массивной трубе телескопа и, устроившись в поворотном кресле, прикрепленном к его торцу, приник к окуляру.

Прошло несколько секунд, и механизм пришел в движение. Перед Орвином поплыли искры звезд на черном фоне неба – а затем все поле зрения занял бело-серебристый лунный пейзаж.

Телескоп сам настроился на центральный кратер, внутри которого располагалась столица. Картина величия древней империи предстала перед глазами лорда. Симметрия и бриллиантовый блеск дворца, как и всегда, вызывали восхищение. Но Орвин не стал всматриваться в средоточие власти Аанэа: ему нужны были территории, лежащие к северу от столицы.

Переместив поле зрения чуть ближе к полюсу Луны, он, наконец-то увидел строящийся Монумент. Две цепи блистающих белизной огромных колонн формировали симметричную двойную спираль.

– Вот оно… – пробормотал Орвин, впиваясь взором в величественную форму.

Она не уступала по величине императорскому дворцу, и даже с такого громадного расстояния выглядела огромной. Планировалось, что после завершения Монумент будет ярко блистать в лучах солнца и станет виден с планеты невооруженным глазом.

Орвина, однако, интересовала

не столько видимая красота Монумента, сколько ментальный поток, который должен был концентрироваться в нем и направляться к планете облаком благой энергии. По схожему принципу работала когда-то и Чаша, созданная Кроаном для того, чтобы поселить в душах аанцев зло. Отличие было только в том, что энергия Светоча черпалась из окружающей структуры вселенной, а не из мучимых тел пленников. Кроме того, Монумент был устроен так, что его влияние не сможет изменить мысли и намерения аанцев, а будет лишь служить средством укрепления их духа.

Бледный Лорд сконцентрировался, вызвал перед внутренним взором светящуюся громаду Светоча Спирали и, настроившись на восприятие энергии света, ощутил ментальный поток, текущий от Монумента.

Пришедшее чувство заставило Орвина удовлетворенно улыбнуться. Широкий веер силы исходил от места постройки, расширяясь и одевая невидимым покрывалом планету. Ментальная энергия была однородной и гармоничной.

– Труд Тэлар-Мела оправдался, – промолвил Орвин, не отрывая глаз от телескопа. – Теперь земля Аанэа станет еще благодатнее…

Не замечая времени, он созерцал живущий вечной силой Монумент, чувствуя, что повседневные мысли и заботы тают в заполняющей мир ментальной песне. Наверное, прошло несколько часов…

И вот, когда Луна уже заметно переместилась на небе, склонившись к горизонту, Орвин вдруг очнулся. Пробуждение от медитации было резким и даже болезненным, словно что-то прервало течение струящегося сквозь его душу благого потока.

Он помотал головой и снова приник к зрительному прибору, пытаясь ощутить силу Храма. Сперва ему это удалось, но уже через несколько секунд лорд понял, что структура потока изменилась.

– Что происходит?… – недоуменно пробормотал Орвин.

Теперь ментальные струи, текущие с Луны, были разнородными, перерываясь посередине и кружась в бездне космоса, словно в водовороте. В веере силы внезапно появлялись огромные бреши, которые вращались, разрушая общий фон потока. Вместо ровного ментального поля до планеты доходили только беспорядочные разорванные клочья.

«Может, что-то разладилась в механизмах Монумента…» – предположил Орвин, с растущим беспокойством наблюдая эту хаотическую картину.

Однако, через минуту, он разглядел, что поток начинает разрушаться на середине пути между Луной и Аанэа. Кроме того, он увидел какой-то странный космический феномен – нечто вроде огромного полевого шлейфа, невидимой, но ощутимой субстанции, что вклинивалась в веер благой энергии и разрушала его. Этот шлейф тянулся откуда-то из глубин космоса, простираясь явно за пределы солнечной системы Аанэа.

Орвин почувствовал, что у него по спине пробегает холодок. Ощущать этот неизвестный чужеродный поток было очень неприятно – это было похоже на колющую головную боль.