Абандон. Брошенный город
Шрифт:
– Хочу поскорее проявить пленку, – прошептал он. – Думаю, кое-что здесь есть.
– Какой камерой вы пользуетесь? – спросила Фостер. – Мне для статьи нужна вся техническая информация.
– У меня «Минолта Икс-семьсот». У старых моделей есть одно-единственное преимущество – отсутствие электроники, которая влияет на пленку. Большинство более новых камер даже не фиксируют инфракрасное излучение из-за его особой чувствительности.
– А что такое инфракрасное излучение? Оно воспринимается как тепло и холод, так?
– Нет.
– Она слышит церковный колокол, – прошептала Джун. – Она видит их всех, видит, как они проходят мимо, но не выходит из комнаты.
– Какие-нибудь особенные объективы? – продолжила расспрашивать ее мужа журналистка.
– Этот – два-восемь-семь-ноль. Иногда, в зависимости от условий, пользуюсь пятидесятимиллиметровым. Вот, посмотри. – Тозер снял с шеи и передал Эбигейл фотоаппарат, и она заглянула левым глазом в видоискатель.
– Ничего не вижу.
– Лоренс, включите фонарик, – попросил ее собеседник.
Вспыхнул свет.
– Ух ты, все красное! – воскликнула девушка.
– Да, здесь стоит фильтр номер двадцать пять.
Джун вдруг поднялась, прошла к открытому гардеробу и начала ощупывать одно из вечерних платьев. Лицо ее выражало то особое напряжение, которое бывает у людей, впавших в транс. Воспользовавшись моментом, Эбигейл переместилась к эркерному окну и посмотрела вниз, на улицу, через старое стекло.
А потом она подняла камеру Эммета, заглянула в видоискатель и позвала своего отца:
– Лоренс, можешь немного посветить?
Тот подошел, встал рядом, направил фонарь на салун, стоящий на другой стороне улицы, и повернулся к Эммету.
– Знаете, хочу перед вами извиниться. За те шуточки насчет Абандона и летающей тарелки пришельцев.
– Ничего страшного, – улыбнулся Тозер.
– Нет, я вел себя по-свински. Позвольте поделиться с вами моей теорией насчет того, что здесь случилось.
– Вы точно этого хотите?
– Да. Если б я опубликовал это, в академии меня на смех подняли бы.
Там, где проходил луч света, ночь сделалась темно-красной, и Эбигейл вдруг поняла, что обязательно напишет об этом моменте, о том, что почувствовала, когда посмотрела в видоискатель через фильтр номер двадцать пять с надеждой обнаружить в этом море красного потерянных духов. Может быть, Эммет, делая снимки, только притворялся, что ищет духов, но кто помешает ей немножко приукрасить? Представить всю его странную профессию сексуальной и эксцентричной… А ведь действительно может получиться что-то феноменальное!
– Но, принимая во внимание то, как город исчез – как все вдруг бросили свои дома, не оставив никаких свидетельств о случившемся, ни костей, ни… – рассказывал у девушки за спиной ее отец.
Что-то вышло из салуна и побежало по улице. Она опустила камеру.
– …я
– Лоренс, ты это видел? – Эбигейл обернулась.
– Что?
К ней подошел Эммет.
– Что такое?
– Из салона что-то вышло и побежало по улице, – рассказала журналистка.
– Возможно, олень, – подал голос Скотт. Все это время он стоял у двери, прислонившись к стене и молча за всем наблюдая. – Здесь столько зверья…
– На оленя не похоже – оно двигалось иначе, – возразила журналистка.
– Как двигалось? – уточнил проводник.
– Как человек. Лоренс, ты разве не видел? Оно прошло точно через то место, куда ты светил.
– Нет, я ничего не видел.
Эбигейл вернула Эммету камеру, пересекла комнату, вышла через открытую дверь в коридор и быстро зашагала туда, где еще совсем недавно была лестница.
– Эй! – крикнула она вниз, в темный вестибюль.
Джеррод погасил свой фонарь. Журналистка включила свой и направила свет через обломки лестницы к регистрационной стойке, где проводник стоял еще несколько минут назад.
– Вы что-нибудь там видели? – спросила она его.
Ее вопрос ушел в тишину.
Эбигейл посветила в сторону одной арки, потом другой.
– Джеррод?
По коридору к ней проскользнула тень.
– Скотт? – обернулась Фостер.
– Да.
– Джеррод ушел.
Сойер встал рядом, включил фонарик и поводил лучом по вестибюлю.
– Джеррод! – позвал он, после чего немного подождал и, сложив ладони рупором, крикнул еще раз: – Джеррод! Ты где?
Из номера вышли все остальные.
– Что случилось? – спросила, подходя, Джун.
– Джеррод пропал, – объяснила журналистка.
Теперь уже все пятеро смотрели вниз и прислушивались.
– Думаешь, что-то случилось? – спросил Лоренс.
Скотт опустился на колени, расстегнул рюкзак и достал моток веревки.
– Спущусь и посмотрю, что там происходит.
Глядя сверху, как он разматывает веревку, Эбигейл уловила в его голосе встревожившую ее напряженность. Сойер забежал в ближайший номер, трижды обмотал веревкой стоявший там внушительный комод и завязал узел. Потом он вернулся в коридор, столкнул моток вниз, опустился на колени, перебрался через край и осторожно соскользнул вниз, на обломки лестницы.
– Если хотите подождать здесь, я вернусь через минутку, – повернулся он к своим подопечным.
– Подожди, – сказал Лоренс. – Я с тобой.
Повторить маневр так же легко, как это получилось у проводника, ему не удалось, но он все же спустился вполне благополучно, и оба вышли из гостиницы через переднюю дверь.
Джун, Эммет и Эбигейл остались в коридоре и сели на пол.
– Надеюсь, все обойдется, – сказала миссис Тозер.
Ее муж повернулся к Фостер.
– У вас есть запасные батарейки для фонарика?