Абарат (пер. Л. Бочаровой)
Шрифт:
Прежде чем Кэнди собралась с ответом на эту страстную речь хозяина особняка, из соседней комнаты донесся какой-то посторонний звук.
— Что это? — насторожилась она.
— Ветер. Всего лишь ветер, — с подозрительной поспешностью произнес Каспар. — Не обращай внимания. Кэнди решительно поднялась на ноги.
— На ветер это совсем не похоже. По-моему, это был чей-то голос. Кто-то плакал.
— Плакал, говоришь? Ну еще бы! Не хотел тебя расстраивать, ты ведь впервые в
— Покойника?
— Одного из моих приятелей — ах, золотое было сердце, кристальная душа — не далее как вчера умертвили кошки тарри. И мы устроили поминальное бдение в его честь. Знаешь, поди, как это бывает: пьем за упокой души и вспоминаем всякие случаи из его жизни.
— Так у вас поминки? — нерешительно переспросила Кэнди. В голосе Каспара звучала фальшивая нотка, да и сами его объяснения казались неправдоподобными. — Но если у вас траур, то почему вы одеты в ярко-желтый костюм?
Захолуст опустил глаза вниз, на штанины своих канареечных брюк, и с деланным смущением развел руками.
— Так этот цвет — желтый? Ты уверена?
— Да.
— Ой, вот незадача! Бедный, бедный Каспар! Зрение стало все чаще меня подводить.
— Вы хотите сказать, что не различаете цвета? Что надели желтый костюм по ошибке?
Кэнди с каждой секундой все больше убеждалась в справедливости своих подозрений. Этот странный коротышка зачем-то обманывал ее и морочил, и ей это очень не нравилось.
— Вот именно, — и Каспар в притворном отчаянии шлепнул ладонью по лбу.
Но Кэнди теперь интересовало другое: кто и почему так горюет в соседней комнате? Кривляние Захолуста не вызвало у нее ничего, кроме неприязни.
Она решительно направилась ко входу в ту комнату, из которой доносился плач.
— Интересно, что же это там у вас за поминки, — бросила она на ходу.
Каспар попытался было ее остановить, но Кэнди оказалась проворней. Секунда — и она уже открывала дверь в таинственную комнату.
Как она и подозревала, там не оказалось ни гроба, ни усопшего, ни единого плакальщика. Темное захламленное помещение, на одной из стен которого в прямоугольнике света, проникавшего сквозь дверной проем, виднелся портрет хозяина дома верхом на животном, походившем в одинаковой степени на верблюда и на гигантского броненосца.
— Это вы называете поминальным бдением? — Кэнди возмущенно засопела. — Вы мне солгали. Терпеть не могу лжецов!
Каспар остановился позади нее у порога темной комнаты.
— Ну а если и приврал немного, так что с того? — ничуть не смутившись, ответил он. — Я здесь хозяин. И могу врать в своем доме сколько мне заблагорассудится.
— Разве вас не научили в детстве, что обманывать нехорошо?
— А может, я не нарочно? — хихикнул Каспар. — Может, у меня болезнь такая. Неизлечимая, из-за которой я вынужден все время врать. Бедняга Каспар.
— Но не станете же вы утверждать, что и впрямь страдаете такой болезнью?
— Может, да. А может, и нет.
— Ох, да прекратите же вы паясничать, наконец! — Кэнди не на шутку разозлилась. — Неужели вамтак трудно просто сказать правду?
— Трудного в этом ничего нет, — осклабился Захолуст. — Но и удовольствия никакого.
— Знаете что?! — Кэнди старалась не потерять остатки самообладания. — Вы разговариваете и ведете себя как ненормальный. Вы и впрямь такой, если начистоту. Чокнутый коротышка.
Она повернулась к нему спиной и зашагала к двери.
— На твоем месте я не стал бы так торопиться. Ведь кошки тарри где-то неподалеку, учти.
— Ну и что? Лучше уж иметь дело с ними, чем оставаться здесь в компании с...
Но прежде чем она успела договорить, Захолуст бросился к дверному проему и заступил ей дорогу.
— Что вы еще затеяли? — нахмурилась Кэнди. — Отойдите прочь.
Он ей не ответил. Просто поднял короткую ручонку, дотянулся до ее лба, привстав на цыпочки, и с силой толкнул.
Кэнди отпрянула назад, споткнулась о край ковра и упала, пребольно ударившись копчиком о пол и вскрикнув от неожиданности и испуга.
— По-моему, вам пора бы уже сбавить тон, юная барышня! — произнес Захолуст, на сей раз без малейшего следа той напускной доброжелательности, какой отличалось его обращение с гостьей в начале знакомства. — Поверь, я повинен в более тяжких грехах, чем вранье. В куда более тяжких.
— Охотно верю, — негромко сказала Кэнди.
Она попыталась подняться, но Захолуст мгновенным точным ударом по коленке снова сбил ее с ног. Только теперь Кэнди по-настоящему испугалась. Этот коротышка в клоунском наряде был опасен. Недаром она всегда побаивалась клоунов.
— Я хочу уйти из этого дома, — твердо произнесла она.
— Да неужто? Боюсь, тебе это не удастся. Останешься здесь со мной, ясно?
— Не будете же вы насильно удерживать меня здесь? Ведь я не...
— ...ребенок? Для меня ты не более чем дитя. Беспомощный младенец, которого некому защитить. Побьюсь об заклад, ни одна живая душа не ведает, что ты здесь.
Кэнди промолчала, и это ее безмолвие было для Захолуста красноречивее любых слов.
— Кстати, кое в чем я тебе не соврал.