Абигайль, или Романтическая катастрофа

Полянская Екатерина Владимировна

— Добрый день. — Я вежливо улыбнулась аптекарю. — Слезы феникса, пожалуйста.

Он ответил добродушной усмешкой.

— Следовало догадаться, что их купит именно ведьма.

Расстаться с кругленькой суммой было легко. Зелье — огромная редкость, и оно точно того стоит. Разумеется, я попробовала выведать, откуда здесь диковинная штука, но аптекарь лишь загадочно улыбнулся. Раскрывать поставщика он не собирался, как и любой бы на его месте. Ну а я была довольна уже тем, что обернутый старой бумагой фиал надежно спрятан

в сумочке.

Эли героически терпела, пока мы были внутри, но стоило выйти на улицу, налетела на меня:

— На кой тебе это пойло?

— Надеюсь, никогда не понадобится, — безмятежно улыбнулась я. — Но пусть лучше будет под рукой.

Спутница смерила меня подозрительным взглядом, видимо, сомневаясь в душевном здоровье.

— Чайная ложка какой-то магической бурды, а стоит как мой гонорар за полгода.

— Половина чайной ложки, — внесла ясность я. — И теперь я знаю, сколько папа тебе платит.

Много, на самом деле. Ну и хорошо, это их дела.

Если уж быть совсем точной, то помимо слез редчайшего создания там еще зелье, приготовленное по сложнейшей формуле, прорва магии и десятки лет, пока содержимое фиала крепло в силе. Плевать на все поломки, враждебность местных и даже на то, что я рискую застрять в Лельшеме на долгие месяцы! Прямо сейчас я чувствовала себя самой удачливой ведьмой на свете!

— Ведьма вредная! — пробурчала Эли.

— Слезы феникса лечат разбитое сердце, — все же решила я рассказать ей то, о чем ни в сети, ни в общедоступных изданиях не прочитаешь. — Они единственное, что помогает забыть горести и обиды и начать жизнь с чистого листа, больше никогда не оглядываясь назад. Нужно лишь вылить зелье в чай.

Глаза Эли блеснули зарождающимся интересом. У каждого есть то, что он хотел бы оставить позади окончательно и бесповоротно. Но все не так просто, иначе речь не шла бы о ведьмах.

— И что, правда работает?

— А почему, думаешь, оно столько стоит? — Я непроизвольно погладила висящую на плече сумку. — Но использовать можно только в крайнем случае, когда нет уже сил терпеть.

И ещё наставницы в Академии советовали прежде чем вылить в чашку заветные капли, обязательно вспомнить, что на свете наверняка есть кто — то, кому сейчас горше, чем тебе. Если это не подействует, тогда уж смело пить.

Серьезные дела на этом были отложены, и мы предались чисто девичьему, а именно, отправились по магазинам. И если я покупала исключительно то, что для ведьминских дел нужно, ну и для одного доброго дела, то Эли на пару минут смылась явно не просто так.

Потом продукты.

Кофе.

И милая ленточка для метлы.

По дороге позвонить папе и рассказать, как у меня тут все в порядке. Судя по тому, что он был спокоен… и все еще не летел ко мне, Эли нас пока ни в чем не сдала. Вот и ладно.

Споткнуться, едва не упасть, пригрозить порчей наглой тетке, отпустившей злобный

комментарий…

Ну вот, мой обычный день прожит.

За исключением разве что вылезающих из люков монстров. Вчера, когда просматривала карту, я специально обратила внимание — ничего подобного здесь и в помине не водилось. Правду говорят местные, Лельшем — удивительно спокойный городок.

— Волшебные конфетки точно сделала ведьма, — пришло в голову запоздалое.

— Хочешь сказать, у тебя тут есть конкурентка? — заинтересовалась Эли.

— Не обязательно, аптекарь мог заказать их… да хоть межмировой доставкой.

В свете этого сама не знаю, почему лакомство с лечебными свойствами меня заинтересовало. Купить на пробу, что ли?

Почти пришли, даже почти без приключений, но у дома нас поджидало препятствие.

Меня.

Наверняка меня.

— Как посмотрю, прогулка удалась? — противно растягивая слова, спросил Эйверн Дотт. И добавил, как жирную точку поставил: — Ведьма.

Послушать его, особенно эту его высокомерно-брезгливую интонацию, так это мой какой — то недостаток. Вроде лысого хвоста с кисточкой или торчащих из головы антеннок. А меж тем было бы понятно, даже в какой — то степени логично, если бы такой высокомерной сволочью был Тэрн, но никак не его недомагический надзиратель.

Я махнула Эли, что, несомненно, означало «можешь идти», и вкрадчиво спросила:

— Ты имеешь что-то против ведьм?

— Все. — Ответ поражал информативностью.

— Тогда за каким чертом ты притащился к моей двери?!

Дотт обозрел упомянутую дверь с таким выражением, будто чисто по улице прогуливался и сейчас впервые ее заметил. Вместе со всем остальным домом. Но ответил все-таки честно. Нет, я никак этого не почувствовала, прости лично для него сказанное было вряд ли приятно. Значит, правда.

— Ларенц мне за утро плешь проел стенаниями, как это злобный я мог оставить девушку в беде и что, если с ней, то есть с тобой, что-нибудь случилось. Чисто чтобы он заткнулся наконец, пришлось идти проверять. Но ты жива и раздражаешь даже больше, чем вчера, так что моя миссия выполнена.

Попроситься, что ли, в замок недельку пожить? Такое чувство, что у них там наглость в воздухе витает. Может, напитаюсь?

Пока я впечатлялась, Дотт повернулся ко мне спиной. То есть вознамерился смыться.

— Передай ему, что даже провинциальному злодею возбраняется быть таким благородным, — сказала моя вредность… ну чисто чтобы оставить последнее слово за собой.

— Постоянно это говорю, но ему как с гуся вода, — бросил магический надзиратель через плечо и вернулся к своим обязанностям.

Ушел, то есть.

Надеюсь, что надзирать. А то у него там подозреваемый без присмотра. Если все кураторы между делом будут шастать к очаровательным ведьмочкам, жизнь преступников определенно облегчится!