Абонемент на убийство
Шрифт:
Он хмуро буркнул нечто, что можно было расценить как уверение: такого хренового утра у него в жизни не было, даже когда он после выпускного проснулся на заднем сиденье «Запорожца» в обнимку с зубрилой Коростылевой, которая даже на праздник заявилась в колготах с обвисшими коленями.
Когда мы выпили апельсиновый сок, кофе и съели по йогурту, Костик слегка подобрел. Воспользовавшись этим, я поинтересовалась:
– А Марину ты давно знаешь?
– Марину? – он как будто удивился. – Давно… Но она в доме живет года два – переехала после того, как Ленкиного
– А она официально занимается хозяйством или на правах бедной родственницы?
Костик опечалился – видимо, пояснить систему взаимоотношений в доме Лены было нелегко.
– Ну… – начал было он, но опять впал в задумчивость. – В общем, Ленка их всех содержит.
– Кого всех? – удивилась я и даже зачем-то огляделась – нет ли поблизости этих самых всех.
– Тетку. Мать мужа. Домработница еще есть. Какие-то родственники из Подмосковья. Толпа народа. Потом, у нее всегда кто-то живет. И всех она кормит, дает деньги…
– Что значит «дает деньги»? – поразилась я.
– Ну, может просто так сто долларов дать, пятьсот… – Костик пожал плечами.
– А у нее эти настроения по графику или спонтанно? – даже не скрывая разыгравшейся алчности, спросила я.
– По спонтанному графику. – Костя, видимо, решил, что сказал нечто смешное, и захихикал. – В общем, у нее здесь целый двор.
– И ты? – поддела его я.
– И я, – без тени смущения признался он.
– И Марина тоже на содержании? – я наконец вспомнила, с чего начался разговор.
– Ну, у нее есть какая-то работа, она медсестра, что ли… – поморщился Костя. – Но, в общем, да, живет с Ленкой, покупает продукты, следит за ремонтом… Не знаю я! – вдруг разозлился он. – С Антоном трахается.
– С каким Антоном? – опешила я.
– С этим, который здесь, – высокохудожественно ответил Костя.
– А он же вроде с Леной… – промямлила я, боясь спугнуть удачу. Кое-что вырисовывалось…
– И что? – Костя всплеснул руками. Но вдруг он как-то сжался, пододвинулся ко мне и зашептал: – Марина – крутая телка, только Ленка об этом ничего знать не хочет, вот она и шуршит у нее за спиной…
– То есть ты считаешь, это правильно? – разозлилась я.
– Меня вообще не волнует, как они мужиков делят! – воскликнул Костя.
Тут спустились Гриша с Оксаной, и наша увлекательная беседа закончилась.
Пока остальные изучали содержимое холодильника, я думала, как все странно складывается. Лена встречается с Антоном, который втихаря спит с Мариной, Леньчик знаком с Костиком – был знаком, что парикмахер усиленно скрывает, Таня спит с Леньчиком и тоже умирает… Что такого сделал этот Леньчик?
Мы приехали в милицию, и нас затолкали в вонючий грязный коридор, где громоздились ведра с краской и мешки с сухой смесью. Пока остальных по очереди насиловал следователь, мы с Оксаной выбрались на улицу покурить.
– Да, обломались наши денежки, – вздохнула Оксана.
– Что ты имеешь в виду?
– Неважно… – отмахнулась она.
– Если бы было неважно, ты бы этого вслух не сказала! – возмутилась
– Неделю назад Грише позвонила Лена и наплела какую-то чушь о том, что ей, бедняжке, некуда вложить триста тысяч долларов, она не знает, что с ними делать, и готова отдать под любой проект… бла-бла-бла… Гриша посчитал, что она пьяная, а потом вдруг решил проверить. Знаешь, как бывает – чем черт не шутит! В общем, мы потому к ней и поехали – все разузнать, но теперь выясняется, что деньги есть, только их забрал Антон.
– Как это забрал?
Мне казалось, что я нахожусь в каком-то нереальном мире, где деньги – что-то вроде яблок в урожайный год, их так и подсовывают всем знакомым сердечные дачники, совершенно опухшие от сладковатой фруктовой гнили на участке.
– Ну, у него там тоже какие-то планы, долги по бизнесу, и он наши денежки отбил, – вздохнула Оксана.
– А что у него за бизнес?
– Как и у Ленки – салон красоты. Только он занял денег, вложил кучу бабла в ремонт, а на все остальное не осталось. Идиёт!
К нам присоединился Леша, вид у него был совершенно невменяемый: синяки под глазами, руки трясутся, лицо бледное.
– Ты как? – спросил он глухо.
Я потрепала его за плечо.
– Хреново, если честно. Хочу домой.
– И я, блин! Надо было тебя слушать, дома сидеть!
Леша выглядел совершенно несчастным. Я обняла его, прикурила для него сигарету и как можно бодрее и веселее произнесла:
– Да ладно! Прорвемся!
Но прорываться оказалось ой как сложно. Следователь, которого, оказывается, звали Тимофей, был злой, как кобра, – шипел и бросался на ни в чем не повинную меня, пока я не выложила и про записную книжку Костика, и про триста тысяч долларов, и про Марину. Позже выяснилось, что не одна я такая умная: все рассказали то, что знали, в результате чего арестовали – то есть, извините, задержали – Антона.
В такси мы почему-то оказались вместе с Костей. Когда проезжали последнюю перед Кольцевой дорогой станцию метро, он разволновался, засмотревшись на ряды торговых павильонов, и, когда мы уже отъехали от магазинов метров сто, вдруг бросился ко мне и принялся умолять:
– Давай выйдем!
У него был не очень здоровый вид, так что я быстренько попросила таксиста остановиться, вытолкала парикмахера из машины, и он потащил меня к ближайшему кафе.
К счастью, внутри было много народу. Мы затесались в угол, заказали коньяк. Едва официантка отошла, Костя схватился за голову и заныл:
– Я попал! Вот я попал…
Только когда нам принесли выпить и мы выпили, я осторожно (осторожно, но требовательно – я очень рассчитывала, что окажусь тонким психологом) спросила:
– Костя, в чем дело?
– Ты не представляешь… – застонал он.
От волнения у меня даже ладони вспотели. «Только не спугнуть, только не спугнуть!» – повторяла я про себя, но так как тянуть резину было нельзя, предложила как можно ласковее:
– Кость, мы все круто попали. Выкладывай, что там у тебя?