Абонент временно замужем

Баскова Анна

Укладываюсь поверх мягкого шелковистого, покрывала, накрываюсь пледом. Кто ж мне наплел, что при дожде замечательно спится? У меня что-то не в одном глазу… Слушаю шум дождя, пялюсь на вспышки за окнами. В какой-то момент, греметь и сверкать прекратило. Гроза закончилась, остался только сильный шум дождя. Как-то повеселей стало. И про яблоко с кухни прихваченное вспомнилось. Поискала вокруг себя… Обнаружила. Поднесла ко рту, только собралась откусить…

Послышался вроде как звук шагов… Дверь в комнату открылась… Кто-то вошел… Я замерла. По

спине пробежал холодок. Вот я влипла! Пользуясь непогодой, в дом залез вор…больше некому.

Домушник нахально прется вперед. И натыкается на мой чемодан.

— Твою мать! Что за хрень? — возмущается голосом, похожим на голос Лисовского.

Клиника. До какой же меня степени шандарахнуло психологически, если в критической ситуации мне голос незнакомого жулика, Кирюшин напоминает?

Жулик завозился….и… как я ранее, включил экран телефона. Светит на мой чемодан. Все. Сопрет чемодан вместе с содержимым. И меня обнаружит. Однозначно. Что делать-то? Главное, не подавать вида, что испугалась. Нужно вести себя, как ни в чем не бывало и… Не додумав мысль, откусываю приличный кусман яблока. С характерным хрустом. Жую.

— В чемодане ничего ценного. Вы лучше внизу посмотрите, там голова дикой Ариканской свиньи и шкура медведя Гризли на полу. — сообщаю, как можно доброжелательней.

Домушник впечатлился. Дернулся и рукой с телефоном так странно взмахнул, как будто сигнал экраном подает. Как матрос.

Яблоко вкусное. Откусила еще кусок. Жую. Вор размахивать прекратил, направляет экран…в мою сторону…

— Меня на органы разбирать не стоит, у меня печень пошаливает и… еще что-то. Так сразу не вспомнишь. — говорю меланхоличным тоном, отгрызаю яблока, продолжаю жевать.

— Лаптева?! Лаптева? Ты? Какого хрена ты здесь делаешь? В моей постели? — потрясенно хрипит…. Нет. Мне не померещился Кирюшин голос. Это Кирюша собственной персоной. Как он сюда… Где я какого хрена делаю?.. В чьей постели?

11

В чьей постели? В Кирюшиной? В Кирюшиной постели?!

Жесть. По-нашему — это шок. Шок — это по-нашему…

Черт бы побрал! Как я не подумала? Шаповалов дядя Кирюшин. Вполне логично, что Лисовский, в этом доме имел свою спальню… Возможно что-нибудь в этой спальне забыл.

Ага. И по пробкам, из Москвы — за забытым…. Он же через неделю собирался…. Это что ж получается? Он будет вот так, без предупреждения по дому разгуливать? Щас!

Вот меня угораздило… Как вести то себя?

Отбрасываю плед в сторону, пружинисто поднимаюсь. Принимаю вертикальное положение не спускаясь с кровати. Переминаюсь с ноги н ногу, откусываю яблоко. Жую.

Направленный на меня светящийся экран смартфона замер. Вот, прямо чувствую, как Кирюша из темноты вытаращился. Людей на кровати стоящих, что ли не видел?

Попадос… Вот попала… Н-да…

Почитывала я в юности романы о попаданках. Попаданки — это такие девушки, которых по стечению всевозможных

обстоятельств, забрасывает в другой мир. В том другом Мире, девушки-попаданки приобретают или узнают, что у них есть скрытый дар, учатся в магических академиях, ну, а на худой конец участвуют в шоу Холостяк — победительница выходит замуж за дракона. Что происходит с проигравшими, могу только предполагать.

Меня тоже можно считать попаданкой. Куда не сунусь, попадаю на Лисовского! Вынос мозга ему устрою! Чтоб тоже на себе попадание прочувствовал! За компанию.

— Лаптева, ты что творишь? — из темноты интересуется Кирюша. Успокоился похоже, даже ехидные нотки появились в голосе.

Сейчас аннулируем твоё спокойствие!

— Как будто не видишь, яблоко ем. Посвети ка смартфоном себе на открытые части тела… — произношу флегматично.

Противник деморализован. Потому, что издал звук, будто воздухом подавился и закашлялся. Громко. Кашлял так, что шума дождя за стеной стало неслышно. Из принципа, как можно громче хрустнула остатками яблока. Знал бы где упасть — соломки бы подстелил. Это я к тому, что нужно было два яблока с собой прихватывать.

— Куда посветить?! — грубо переспросил откашлявшийся Кирюха.

Тормознутый какой-то. Русским языком сказала куда. Поясняю еще раз:

— Туда, где одежды нет. Мне надо проверить: очешуел ты или нет. В смысле, чешуей не покрылся?

— Лаптева. Я еще в офисе, когда ты на собеседование заявилась, догадался: с головой у тебя не в порядке… — проговорил Лисовский и тут, из коридора, в дверной проем потек свет. Электричество включилось. Силуэт Лисовского стал отчетливо виден. Он… В одних шортах, как в том моем сне. Шагает к стене, поднимает руку, щелкает выключателем. Зажигается люстра. Шорты у Кирюши насквозь мокрые. И волосы мокрые, и капля с плеча на грудь поползла…

Черт! Куда я смотрю! Резко отвожу от него взгляд, оглядываю залитое мягким светом пространство. Просторная комната, отделанная гобеленовыми обоями с мелким рисунком изображающим наскальную живопись. Из мебели: большой платяной шкаф, письменный стол, два кресла, и соответственно большая кровать. На одном из кресел раскрытая дорожная сумка, на соседнем — Макбук.

На кровати, соответственно я… В полный рост! В одном нижнем белье!

Не знаю, чего мне захотелось больше: провалиться сквозь землю, или подхватив джинсы и блузку, стремглав из комнаты выбежать. Где моя стрессоустойчивость?

Лисовский по-видимому заметил, что я пребываю в неком смятении, прекратил на меня пялится, прошел к шкафу, достал большое полотенце, принялся не спеша вытирать волосы. Повернувшись ко мне спиной.

Я соскочила с кровати, торопливо натянула джинсы, сунула руки в рукава блузы.

В процессе одевания думаю. Перетащусь в спальню ближе к балкону, куда и хотела заселиться, Кирюша пусть спокойно забирает то, зачем пришел и….

— Станислава, — не оборачиваясь произносит Лисовский, надо же, имя моё вспомнил.