Абра + кадабра
Шрифт:
Честно сказать, потерянный и до конца не протрезвевший Полутряпкин так и не понял, за что его отправили на автозаке на дальнюю зону. Он фактически и не помнил того, что с ним произошло на ромашковом поле и недоумевал, почему вдруг воспылал необузданной страстью к представительнице мелкого рогатого скота.
Но, всё-таки, адвокат нашёл в себе мужество в заключительной короткой речи заметить, что во многих зарубежных странах граждане женятся и выходят замуж за самых разных животных, птиц, представителей растительного мира, при этом не получая от них на официальное заключение брака письменного согласия.
– Не
Против такого веского аргумента Каримчук никуда не попёр, а только пожал плечами. Он уже передумал говорить о том, что в столице практически действует странного рода и вида, скорей всего, мусульманский патруль, который отнимает у граждан не только бутылки с пивом, но и сигареты. Но вот обколотых и обкуренных наркоманов эти «общественники» не видят в упор. Но он не стал такое говорить, ибо ему ещё хотелось немного побыть адвокатом, а не грузчиком на овощной базе. Да и, может быть, и нет такого патруля, а есть многочисленная группа хулиганов при странной поддержке некоторых представителей правоохранительного порядка.
– Бомбить меня мичуринскими яблоками! – Возмущённо заметил Филимон. – Но самые последние перемены в нашей стране меня тоже не радуют.
– Может быть, выпьете с нами, Мария Степановна, – предложил почти юной женщине Абран, – и вам станет легче.
Она категорически отказалась от предложения и решила продолжить свой рассказ о зловещем влиянии их местной аномальной зоны. Она решила с пользой для молодых людей поведать о том, что с ней произошло почти полчаса тому назад.
– Я решила немного прогуляться по цветочному полю, – пояснила Мария, – и собрать небольшой букет ромашек. Люблю ромашки, они украшают моё жильё. У меня неплохо частный дом. А с цветами он ещё лучше.
– Не понял! Грызть мои потные ноги! – Откровенно признался Филимон Дубоглазов. – Зачем ты нам всё это рассказываешь?
– Сейчас всё поймёте, – заверила их Стрелкина. – Так вот… Как только я на минуту присела и начала рвать ромашки, как вдруг из-под земли выросли мощные волосатые руки и стали меня бесцеремонно и нагло хватать за бёдра.
Внимательно осмотрев свои ладони, Кадабракин возразил:
– Но у меня совсем не волосатые руки.
– Да причём здесь вы? – Она замахала руками. – Я рассказываю вам об инопланетных или, может быть, потусторонних чудовищах.
– Теперь я спокоен за себя, за своего друга и местное население, – Абран налил себе очередную порцию водки. – Получается, что нет здесь никакой аномальной зоны, а вы, извините меня, Мария Степановна, просто насрали на моё лицо. В самом прямо смысле. Причём, всёго было много, и всё, из вас текущее, было изрядно жидкое.
Широко раскрыв глаза, а заодно и рот, Мария вырвала стаканчик с водкой из рук Кадабракина и залпом выпила его, словно птица пеликан. При этом машинально… закусила куском колбасы.
– Мне нельзя активно смеяться, – серьёзно сказал Филимон. – Я недавно вставил зубы, и они могут запросто выпасть от моего задорного смеха. Произойдёт мощная вибрация.
Ни
– Это ромашковое поле размером более двадцати квадратных километров, крошить перезревшую капусту! – Справедливо заметил специалист по ремонту и техническому обслуживанию холодильных установок и агрегатов Дубоглазов. – А ты вот, Мария Степановна, выбрала, именно не живот, ни ноги господина Кадабракина, а конкретно, его симпатичное лицо.
– Ну, так, видать… злые духи, – пролепетала она. – Иначе то, как…
Но взяв себя в руки, она достала из кармана своего сарафана блокнот и авторучку, записала в него свой домашний адрес и попросила Кадабракина сделать то же самое. Он взял листок с её адресными данными и продиктовал свои, правда, не понимал, зачем это делает. Разумеется, от волнения они совершенно забыли о том, что у них при себе имеются сотовые телефоны.
Немного заикаясь, Стрелкина пояснила, что если господину Кадабракину потребуется пластическая операции по замене кожи на лице, то она всегда готова её оплатить. Не бедствует, кое-какие сбережении имеются.
Не зная, что сказать, Абран предложил Марии половину добытой рыбы, потому что, если бы ни она, то улова бы не существовало, и карпы, щуки, и сомы продолжали бы радоваться своей повседневной жизни.
Но она резко встала на ноги и бросилась прочь от стихийного пикника. Скорей всего, она даже не бежала, а скакала примерно так, как это делают австралийские кенгуру.
Что касается, Филимона Дубоглазова, то он укорил друга, заметив, что надо было бы ему активно попросить Марию, чтобы она… Одним словом, её необходимо было трахнуть, где-нибудь в кустах, и она бы осталась довольной. Но Абран, густо покраснев и местами посинев, категорически возразил. Нельзя же было пользоваться смятением и некоторым внезапным открытием истины совсем молодой, но очень красивой женщины.
Спорить с ним Филик не стал, ибо он знал, что его друг робок и застенчив основательно и бесповоротно.
Шагающий объект
Немного приостановив процесс поглощения спиртного и съестного, Абран и Филимон принялись ставить палатку. Ведь совсем скоро наступит ночь, а в темноте заниматься благоустройством пусть временного, но жилья – самое последнее дело. Через минут пятнадцать-двадцать появилась и весьма озабоченная Снежана. С сумочкой через плечо, в джинсовом костимее кирпичного цвета. Разумеется, она не отказалась от водки, и практически в гордом одиночестве осушила пол-литровую бутылку.
Бесцеремонно и весьма грубовато Филик поинтересовался у девушки, где её черти носили.
– Вот, именно, черти! – Согласилась она. – Они меня и таскали туда и сюда по ромашковому полю. Если бы вы знали, что я видела, то поняли, почему я долгое время лежала в траве.
– И что же вы видели, Снежана? – Робко поинтересовался Абран. – Наверное, летающую тарелку?
– Никакой тарелки я не видела, Абран, – ответила Снежана. – Но я наблюдала самый настоящий НШО!
– Что это такое, рвать меня на мелкие части? – Спросил Филимон, завершивший установку палатки. – Что такое НШО?