Абреки Шамиля [СИ]
Шрифт:
— Чем могу служить? — приветливо улыбнувшись, на ломанном французском языке спросил Захар. Он не стал придавать значения тому, что молодой человек вошел в его комнату без стука.
— Ничем, — холодно отозвался незнакомец. — Я Виленс Карлсон, это имя вам ничего не говорит?
Захар напряг память, кто–то уже называл ему такое благозвучное сочетание из имени и фамилии. И вспомнил, что так Ирэн звала своего друга детства, с которым у нее состоялась даже помолвка. Но когда она подросла, то, узнав поближе будущего своего жениха, немедленно отвергла его, он представился ей человеком, от которого следовало держаться подальше. Но говорить о причине необычного поступка она всегда отказывалась
— Я слышал о вас от своей невесты Ингрид Свендгрен, хозяйки этого замка, — стараясь подбирать нужные слова и не выдать охватившего его волнения, сделал несколько шагов навстречу кавалеристу Захар. — Я рад, что именно вы посетили меня первым.
— И что–же она вам обо мне наговорила? — покривил щеку непрошеный гость.
— Сказала только, что в далеком детстве вы были с ней помолвлены.
— И все? — гость не спускал с Захара ледяного взора.
— Когда она подросла, то объявила помолвку преждевременной. Но вы расстались друзьями.
— В подобных вопросах дружбы не может быть.
— Ну… это личное дело каждого из вас.
Захар переступил с ноги на ногу, перевел взгляд на предметы в комнате. Его начал раздражать посетитель, ввалившийся без стука, ко всему, он принадлежал к породе людей, которые разрешали трудные вопросы с одного замаха шашкой. Молодой мужчина тоже был не настроен переливать из пустого в порожнее, по его виду можно было определить, что своего оппонента в этих роскошных покоях он вовсе не жалует.
— Это привилегии наших семей, господин русский казак, — веско сказал офицер. — Я правильно вас назвал? Или вы представляете из себя что–то иное?
— Ну что вы, господин офицер, ваш наряд располагает больше видеть в вас победную статую при дворе Его королевского Величества, — с издевкой подергал тонкими ноздрями Захар. — А на что–то иное я не претендую по одной причине — я жених мадемуазель Ингрид Свендгрен. И все.
— Кто же одарил вас этим титулом?
— Сама мадемуазель и наградила, с одобрения своих родителей.
— И где подобное произошло? — не отставал с расспросами прилизанный хлыщ.
— В столице Российской империи городе Санкт — Петербурге, мы там с Ингрид учились в одном высшем учебном заведении на одном и том же курсе, — подался вперед Захар, едва удерживаясь от того, чтобы не взять наглеца за шиворот и не выкинуть его в коридор. Он боялся, что вместе с запасом французских выражений у него закончится и терпение. — А потом мы посетили квартиру профессора Свендгрена, отца Ингрид, и в присутствии обоих родителей невесты подтвердили свое желание вступить в законный брак. После этого нашу помолвку узаконил своим благословением сам император Российской империи Николай Первый. Вы удовлетворены ответом?
— Ни в коем случае, шведов не интересуют прихоти императоров других государств, — хлестнул тонкими перчатками по руке гость — Подобные церемонии в роду Свендгренов происходят в этом замке, при сборе обеих заинтересованных сторон в зале Семейного Благополучия. Так было на протяжении последних пятиста лет.
— А теперь времена изменились, — хмыкнул Захар. — Благословение на брак можно получить в любой церкви, и даже без свидетелей. Лишь бы при этом обряде присутствовал поп с медным крестом.
— Это у вас так делается, в казачьих станицах на покрытых мраком российских просторах. Кстати, я на тех просторах бывал. — цинично прищурился офицер. — А здесь центр просвещенной Европы.
— Простите, господин Виленс Карлсон, вы запамятовали об одном истрическом событии — о походе Карла Двенадцатого в нашу немытую Россию. Любопытно было бы поинтересоваться, чего искали у нас просвещенные европейцы?
— Ничего, кроме прибирания к рукам
— А получилось наоборот, — откровенно ухмыльнулся Захар. — Королевство Финляндское откололось от вашей империи и присоединилось к нам. Значит, в вашем королевстве что–то не совсем так.
Молодой мужчина долго с испытующим прищуром разглядывал стоящего перед ним русского казака, силясь высмотреть в его облике смысл той самой загадки, о которой не уставали повторять умные люди в Европе, но кроме оскорбительной ухмылки на горбоносом лице ничего не находил. Он чертыхнулся в душе, придя к выводу, что если и обладали эти темные русские загадкой, то она у них пряталась за семью печатями. А скорее всего у этого народа не было ничего, кроме драчливого характера с азиатской нахрапистостью. Положив руку на серебряный эфес шпаги в обшитых сафьяном ножнах, он соснул воздух сквозь зубы и сказал:
— Господин русский казак, предлагаю вам принять ванну и хорошенько выспаться, прежде чем отправиться в обратный путь, — офицер бесцветными глазами посмотрел в упор на своего собеседника. — Я советую вам сделать это как можно скорее.
— А если я не послушаюсь вашего совета? — с издевкой переспросил у соперника Захар.
— Тогда считайте, что вам досталась крапленая карта.
— Покорнейше прошу простить, но в карты я не играю.
— Придется.
Высокая дверь приоткрылась, пропустив незваного гостя в коридор и захлопнулась за ним. Захар тут–же подошел к стене, на которой висел ковер с оружием. Даже годы учебы в университете не приучили его к долгим размышлениям, он считал, что нужное решение должно приходить быстро. Сняв мушкетерскую шпагу, он вытащил ее из ножен и несколько раз со свистом рассек воздух. Но этот вид оружия показался ему слишком легким и ненадежным. Он потянулся к палашу, попробовал на удобство прямой и длинный клинок. И снова чувство разочарования изломало черты его лица. Отказавшись и от него, он долго приглядывался к двум русским саблям, закрепленным на ковре друг против друга, но сорвал почему–то не одну из них, а тяжелый кавалерийский клинок в ножнах, убранных серебряной насечкой. На эфесе красовалась витиеватая надпись по латыни, говорящая о том, что оружием нужно владеть только с пользой для державы. Наверное, сабля принадлежала раньше кому–то из сановных полководцев из рода Свендгренов, может быть с нею ходили в бой под Полтавой почти сто пятьдесят лет назад. Ручка удобно легла на ладонь, сверкнув канавкой, проточенной по всей длине для стока крови, клинок вычертил в воздухе замысловатые фигуры и замер над головой Захара, остановленный стуком в дверь. Не вдевая его в ножны, он прошел на середину комнаты и спокойным голосом предложил:
— Войдите.
На пороге выросла радостная Ингрид, успевшая переодеться в атласное платье голубого цвета со складками до самого низа и с просторными рукавами с алмазными запонками вместо пуговиц. Высокую и узкую талию подчеркивал широкий пояс с жемчужной пряжкой. Светлые волосы оставались распущенными, но по их верху журчали четыре косички. Первые две образовывали вокруг головы как бы продолговатый круг, в центре которого, почти на середине матового лба, была приколота золотая заколка с аметистами и сапфирами. А вторые две, перевитые серебряными нитями, струились вдоль висков и пропадали в водопаде волос за спиной. На груди переливалась всеми цветами радуги крупная золотая брошь с драгоценными камнями, высокую шею обрамляло платиновое ожерелье изысканной работы с бриллиантами и зернами изумруда между ними. На ногах у девушки были надеты голубые туфли с цветами из жемчуга на подъеме.