Абсолютная идея
Шрифт:
– Ну да, ты права, – улыбнулась Женя.
– Девочки, давайте поторопимся, а то мы итак задержались, еще опоздаем, – волновалась Ульяна.
– Не так уж и сильно опаздываем, – Жене совсем не хотелось идти в школу, Хатуна потянула с её за руку с нагретого местечка и ей пришлось
– Привет Кирилл, – Женя сама не ожидала от себя, что поздоровается с ним.
Он на секунду застыл, неловко помахав в ответ:
– Привет…ээ.., – но девочки его уже слышали, шум проезжающих машин заглушил его, а девочки продолжили хихикать. Они уже подошли к школе, как оттуда раздался громкий звонок.
– О нет! Мы опаздываем, – Ульяна быстрее всех вбежала вверх по ступенькам, торопя остальных, – ну же, быстрее. Не хочу от классухи выслушивать нотации. Девочки и Кирилл поторопились вслед за ней, успевая в последнею секунду до закрытия дверей. Не переобувая сменку, они все побежали на второй этаж. Девочки успели зайти в класс до прихода учительницы по литературе, а Кириллу повезло меньше. Его не впустили на урок математики, который проходил рядом по соседству. Он не сильно расстроившись вернулся обратно вниз.
– Че бежал, – спросил сам себя Кирилл, – только зря вспотел.
Кирилл был из тех самых рассудительных и привлекательных парней, с очень красивыми чертами лица. Но ему не хватало решимости,
Пока Кирилл спускался вниз, размышляя о Жени. Девочки уже успели сесть за свои парты, достать учебники и заскучать. Женя чуть ли не разлеглась на парте. В класс зашла учительница Ирина Львовна и весь класс тут же встал, все кроме Жени.
– Ай, как больно, – Женя вставая хватается за голову. Внешне ничего не изменилось, но внутри неё Идея начала шевелиться.
– Всем доброго утро, садитесь, – сказала Ирина Львовна, – Итак, наверстаем упущенное время. Я задавала вам список литературы, по которой у нас выстроена программа обучения. Тема сегодняшнего урока «Война и мир», этот великий роман, нам подарил Лев Николаевич Толстой. Гений, не по боюсь этого слова, гениальнейший писатель 20 века, – Ирина Львовна, всегда говорила с выражением, играя гласными – растягивала их, а потом резко сжимала, старалась передать свое отношение к автору или теме. Но про Толстого она говорила с ещё большим восхищением, от чего почти все гласные тянулись, как мёд.
Конец ознакомительного фрагмента.