AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла
Шрифт:
Бэнк Стрит – короткая улица всего в несколько сотен ярдов с банкоматом и офисом Royal Bank of Scotland, трехзвездочным отелем и баром The Triumphs. Она идет от городской площади до пересечения с улицами Merry Well Brae и Schoolwynd. Здесь у семьи Скоттов была своя пекарня. Однако сегодня от этой пекарни не осталось и следа, о ней не припоминают даже местные жители почтенного возраста. Они предполагают, что пекарня была как раз-таки за Бэнк Стрит, на Реформ Стрит. В том районе и правда есть пекарня, но по словам одного из местных жителей, там всегда продавалась всякая всячина. Более точной является информация о том, что мужская половина Скоттов напивалась в гостинице Bellie’s BraeInn, сохранившейся с 1857 года и располагающейся
Как бы то ни было, семейный бизнес Скоттов был сосредоточен на их собственной пекарне, открытой отцом Чарльза Александром в 1920 году. Как и его сын в будущем, Чарльз дружил с пареньком по имени Ангус. Двое подростков мечтали сбежать к морю, пока его отец Алек не положил конец этому безумию. После этого случая Чарльз стал работать в семейной пекарне вместе со своим старшим братом Джорджем. При этом Алек не был тираном, наоборот, он всегда был готов выпить после работы и любил петь вместе со своими сыновьями.
Джейн, мать Чарльза и Джорджа, сподвигла второго научиться играть на фортепиано. Чарльз тоже пробовал играть, но ему больше нравилось петь и развлекать народ своими шутками и историями. Однажды он сказал австралийскому журналисту Клинтону Уокеру: «Я просто любил выходить из дома, хорошо проводить время и быть немного хулиганом». Когда началась Вторая мировая война, 22-летний Чарльз уже был членом территориальных войск и был призван на фронт в составе британской армии. Там он служил в качестве пекаря и сначала попал во Францию, а позже в Ирландию, Северную Африку и Италию.
Во время тренировок в прибрежном городе Киркальди Чарльз познакомился с Изабель Каннингэм Митчелл – Изой – на субботних танцах. Иза, темноволосая стройная девушка с милым личиком, была одной из четырех дочерей в семье и всегда была в курсе всех событий. Как и Чарльз, она любила музыку и росла в музыкальной среде. И мать, и отец девушки играли на фортепиано и на органе. «У отца приятный оперный голос», – говорила она Уокеру.
В 1941 году во время одного из армейских отпусков Чарльза они с Изой поженились. Джейн Скотт была в ужасе. Скотты были владельцами пекарни и считали себя «почтенными людьми», или «средним классом», и Джейн, по ее же словам, была «очернена» тем, что ее сын женился на ком-то, как ей казалось, ниже себя, на ком-то «из простого рабочего класса». Но Чарльзу было 23 года, он был солдатом и больше не собирался слушать, что ему делать, а чего не делать.
Два года спустя Иза родила их первого ребенка. Мальчика назвали Сэнди, но малыш умер через девять месяцев. Чарльз даже не успел его увидеть. Когда он демобилизовался в декабре 1945 года, Иза уже была беременна вторым сыном.
Они вернулись в Кирримуир и поселились в скромном доме с террасой на улице Roods, который для них купил Алек. Чарльз снова стал работать с отцом и братом в пекарне. Семейная жизнь шла хорошо. Иза ходила в церковь по воскресеньям, Чарльз присоединился к компании любителей оперы и пел Гилберта и Салливана. Он также наконец понял, на каком инструменте ему нравится играть – это были ударные, и он стал барабанщиком в группе Kirrimuir Pipe («Духовые Кирримуира»).
Картина наконец полностью сложилась, когда 9 июля 1946 года у пары родился сын Рональд Белфорд (среднее имя его бабушки) Скотт. У малыша были темные волосы, выразительные глаза матери и хищные повадки отца. Он интересовался всем вокруг уже с самого детства. Как только Рональд пошел в школу, начались проблемы. «Он никогда не приходил домой, – вспоминает Иза. – Он просто уходил со своими мелкими ребятами, а я должна была
Как и отец, Рональд любил играть на ударных. Он стучал по форме для бисквита вязальными спицами своей матери или по доске для хлеба вилками и ложками. Когда духовой оркестр его отца маршировал мимо их дома, что происходило почти каждый субботний вечер, маленький веснушчатый Ронни (как называла его мать) маршировал вместе с ними. Ему было три года, когда родился его брат Дерек, и семь, когда родился Граем. Как старший брат, Ронни любил командовать «курятником», но он был «скорее озорным, чем непослушным», говорила Иза.
Тем временем отец семейства заскучал. Шесть лет, проведенных в армии за границей, дали ему понять, что представляет собой жизнь за пределами маленького Кирримуира, и теперь 34-летний Чарльз Скотт начал осознавать, что именно так может пройти вся его жизнь.
Как и в Ирландии, в Шотландии очень многие искали лучшей доли вдали от дома, перебираясь в Англию и за ее пределы. В суровые послевоенные годы люди стремились в новые, более молодые страны с процветающей экономикой, например, в Канаду и США, Новую Зеландию и Австралию.
Чарльза и Изу так же, как и семейство Янгов, привлекала программа иммиграции. Сестра Изы уже переехала в Мельбурн в 1951 году и писала домашним о своей новой жизни в стране круглогодичного солнца, все больше агитируя их отправиться за ней.
Довоенное население Австралии составляло менее семи миллионов человек. Количество переехавших по программе людей за пять лет с момента ее начала к тому времени составляло более миллиона. Однако рады были не всем. К темнокожим и латиноамериканцам относились как к аборигенам. Англичан же в этих местах всегда будут именовать скулящими шпицами, как и ирландцев, которые теперь населяли всю страну. Шотландцев, в числе которых были и Скотты, вопреки советам матери Чарльза, все же севшие на корабль до Мельбурна в 1952 году, принимали с распростертыми объятиями. В них австралийцы рабочего класса видели военных союзников, выживших несмотря на многовековое давление со стороны Англии, трудолюбивых протестантов. Такой духовной близости местные жители не испытывали ни с одним другим народом.
Вначале они остановились в доме сестры Изы в районе Саншайн на окраине Мельбурна. Позже семейство переехало в собственное жилье на той же улице. Чарльз оставил торговлю и устроился мастером по окнам. Маленького Ронни отдали в начальную школу в том же районе. Он быстро стал популярным среди других детей благодаря своему умению играть на барабанах. Также Ронни часто играл на волынке и на семейном фортепиано. Иза пыталась заставить его сделать занятия систематическими, но мальчик, как и его отец, не был достаточно усидчивым для того, чтобы брать уроки. Однако когда он начал просить у родителей аккордеон, обещая, что точно будет заниматься, они без всяких вопросов продали фортепиано и купили инструмент семилетнему сыну. Он был настоящим молодцом и не пропускал уроки, но потом в один момент перестал играть. Именно тогда, как потом говорил он сам, Ронни понял, что по-настоящему хотел играть на ударных, как его отец.
Родители продали аккордеон и купили малышу Ронни его первую настоящую ударную установку. «Ему не нужно было напоминать, что следует заниматься, – говорила Иза. – Это было просто ему дано».
Ронни также был очень спортивным от природы, любил плавание и стал регулярно посещать местный бассейн, где нырял с самой вершины башни, в то время как другие дети его возраста и даже старше смотрели на это с удивлением и восхищением. Он ждал, пока спасатели забеспокоятся и станут просить его не прыгать, и затем полулетел-полупрыгал, ударяясь о воду животом. Это были первые прыжки маленького Ронни с трамплина перед публикой. И далеко не последние.