Ад и Рай
Шрифт:
Калашников замер с куском отбивной во рту.
– Серёга, – невнятно промычал он. – Меня пугают твои философские отступления. Хотя, увы, с этой точки зрения ты совершенно прав. Нам потому и привычно в Москве – это Ад один в один. Я даже не уверен, различу ли, если их поменяют местами. Но насчёт книг у меня другое мнение, я бы всё же хотел в книжный магазин зайти. В Преисподней ведь только Невцову продают, а нелегальное чтиво, вроде Кафки, – втридорога.
– Книги – полезная весчь, куды лучше фильмы, – согласился Малинин, прожёвывая рыбу. – На них можно селёдку резать, а на
Калашников сопротивлялся недолго. Через минуту он тоже хрустел пережаренной рыбой, зажмурив глаза. Посетители ресторана смотрели на странную парочку с неприязнью, готовой перейти в откровенный ужас.
– А што вы сегодня доложите Шефу? – Малинин, согласно привычке, от души вытер руку о скатерть. По его спецзаказу официантка принесла до отвратности кислое пиво, и напарникам стало совсем хорошо. Скатерть заменили на другую – грязную, обляпанную жирными пятнами. «Ещё бы „Ласковый май“ в динамиках – и точно Ад», – нежно подумал Алексей.
– В общем-то, братец, выводы короткие, – вздохнул Калашников, глотая мутную субстанцию из кружки. – Досье с фактурой по ДНК похищено очень богатым человеком либо по заказу группы таких людей. Обставить весь город щитами с рекламой и менять её каждый день – денег надобно много. Система между тем предельно простая. Каждый день уличную рекламу с этими слоганами заказывает новая фирма-однодневка, её владелец зарегистрирован либо в Кот д’Ивуар, либо в Сьерра-Леоне, а настоящий заказчик – неизвестен. Нам остаётся только отслеживать рекламную кампанию: может, уши и высунутся. Но есть и другая зацепка. Я кое-что выяснил по поводу девицы, летевшей за нами сквозь весь Ерушалаим. Отлично рассмотрел её в магазине, вблизи. Странный, нехарактерный для ангела отлив крыльев цвета «металлик», и ещё – кулон на груди запомнился. Дай, думаю, проверю, что за эмблема… пошарил чуток в Интернете, и…
Малинин резко перестал жевать, опасаясь проворонить сенсацию.
– Она на кого работает, вашбродь? На Голос?
– Твои версии, братец, поражают стандартизмом выводов, – заметил Калашников. – А для чего тогда Голос нас воскресил – чтобы нам же и мешать? Оригинальное у него развлечение. Нет, братец, у девушки другой начальник. Я бы с ней на эту тему поболтал, но она меня слушать не станет: сам видел, сначала палит из всех стволов, а лишь затем разговаривает. Этого начальника нам хорошо бы найти… и убедить действовать вместе.
Малинин нервно дёрнулся, пролил пиво на скатерть.
– Вашбродь, вы што, с ума сошли?! – вскинулся он. – Да мы вякнуть не успеем, как энта бабища огнём швыряться начнёт. Я уж тут сижу, как на иголках, кажную минуту – мысля: а ну как дверь откроется, и крылатая хрень влетит с автоматом наперевес. Мы, извините, вроде как смертны.
Телевизор начал передавать биржевую сводку, лица посетителей вытянулись. Ведущий говорил о каком-то страшном взлёте цен, но Калашников и Малинин были слишком увлечены, чтобы его слушать.
… – Возражений, братец, нет, – Алексей отодвинул пустую тарелку. – Ангелы – солдафоны. Получен приказ – и привет, действуют, как офицеры СС. Девушка с нами даже говорить не
– Лесбиянки – энто хорошо, – оживился Малинин. – Мы с ротмистром Козомарченко, в бытность в Городе, накушавшись самогону, такую фильму смотрели! Типа один бабец в лавке заходит в примерочную, а внутри другой бабец сисястенький… и они тама чмоки-чмоки… мы потом в телек влезть пытались, шоб им помочь, и Козомарченко током ударило. Однако, вашбродь, касаемо заказчика рекламы… мы с вами прежде обсуждали, как разобраться в сюжете триллера. Проще пареной репы. Нам надо лишь подойти к тому герою, на кого меньше подозрений, и дать ему по кумполу – потому как он наверняка главный злодей. А кто тут такой есть?
Малинин грозно оглядел ресторан. Не найдя подходящих кандидатур среди официантов, метнул взгляд на улицу: возле входа в заведение трясся на морозе бомж, укутанный в лохмотья. Прохожие, спеша мимо, изредка швыряли деньги в картонную коробку – тот благодарил кивком, даже не поднимая головы, лишь чтото пьяно мычал, пытаясь затянуть песню.
– Вот он, заказчик, – прошептал Малинин, украдкой показывая на бомжа. – На него точняк нихто не подумает. А он, как Ктулху, сидит и решает сейчас: оставить нас в живых или нет. Давайте, я ему пулю в лоб влеплю прямо через окно… а потом высадим стекло к свиньям и сбежим.
Бомж поймал на лету брошенную монетку.
– Гениальный монолог, братец, – восхитился Калашников. – Но буду откровенен: меня зацепило только то, что ты с первого раза и без помощи водки произнёс слово «Ктулху». В остальном – не взыщи. Согласно твоей логике, нам надо выйти на улицу, достать автоматы и расстрелять к чёрту всех прохожих подряд – они уж точно ряженые. Я повторюсь, нам пока некого подозревать. Людей с деньгами в Москве слишком много. Я даже не знаю, зачем Шеф нас сюда отправил… зацепок ноль и догадок – столько же. Расследовать попросту нечего. Пока что имеется один плюс. Тут нам будет легче, чем в Аду: на Земле в десять раз меньше народу, чем в Преисподней, а значит, круг подозреваемых существенно сужается.
– Спасибо, вашбродь, порадовали, – скис Малинин. – И што делать дальше?
Калашников попросил официантку принести счёт.
– Добывать информацию, – перегнулся он через стол. – Фактуры по поводу эмблемы на кулоне в Интернете весьма негусто. А я хочу удостовериться, что в нужном направлении ищу босса девицы-ангела. Для этого, братец, мы с тобой поедем в Российскую государственную библиотеку – там целые архивы, да еще электронные копии книг. Её местные называют «Ленинкой», по старой памяти. Упреждая твой вопрос, должен огорчить – водки в библиотеке нет. Такая вот недоработка.