Ad Libitum

Агур Ольга

Примечания для неизраильтян:

Холь-а-моэд – недельный период между началом и завершением Песаха.

Махане Йегуда – иерусалимский рынок.

Хамсин – пятьдесят(арабск), ветер пустыни, дующий (предположительно)пятьдесят дней в году.

Гмах – благотворительный склад.

Штраймл – меховая шапка, ритуальный головной убор определенной религиозной иудейской группы.

Долороза – улица Виа Долороза в Старом городе

Иерусалима, крестный путь Христа.

Узи – автомат.

Дос (идиш) – разговорное название религиозных евреев.

Талит –

молитвенное покрывало.

Фреха – выпендрежная израильская девица предположительно восточного происхождения. Но может быть и европейского.

Песах – не требует объяснений.

Пятое ноября девяносто пятого года

ветер гоняет горсти пыльного снегакомья пыльного хлопка пыльный репейникмеж городами в них зимы не бываетпыльное солнце микрогали со скидкойавива гефена слушают глуподросткини весны ни винограда тянет жарой морозомзавтра уроков нетрадиорадиорадио на дорогахмеж городами там говорят смеютсябедный израиль второго сорта черного ходапыльные лица трисы окурки коркиспят считают гладят форму смеются плачутне забыть укол дискета аккумуляторне забыть с собой воду не забудь пожалуйста водукормят считают снимают форму смеются плачути выключают радиорадиорадио телевизорну что телевизор газеты снова газетысколько можно есть видак есть кассетыкниги в конце концов открой пожалуйста книгулюбую открой любую всюду одно и то жене лги не желай не убийгосподибоже когда закончится этот деньбедные люди бедное время бедная датаболи избегнуть любой ценою избегнуть болине взрослеть не взрослетьдни часы в дороге бедное времярадиорадиорадио на дорогах.

Израильские праздники

1. Песах (1990)

На праздник Песах я уже была,я теплый камень трогала, зажмурясь,я каплю из бокала отпила —на дне дрожало ожерелье улиц,закрученное в нескольких часахгортанной речи, не привычной горлу.Сверкают новой жизни голоса,звенящий жар, в ослепшем солнце город,и неуютно сердцу моему,как будто на часок зашла к соседям,и вот, усталый гость в чужом дому,пытаюсь поучаствовать в беседе,как будто можно что-нибудь понятьсреди чужих портретов и пеленок!Но если это – Родина моя,то я – ее детдомовский ребенок.Не по ее, не по моей вине,ни ей, ни мне от этого не легче.Крошится хлеб, и вкуса нет в вине,и время только давит, а не лечит.– Ты где? – Я здесь. – Откликнись! – Не могу:я не ищу ни умысла, ни сходства,я снова у грядущего в долгуза равнодушье моего сиротства.…Но праздник Песах подтвердит исход,перелистнет сожженную страницу,волной меня на берег отнесет,коль время не захочет расступиться.А будущее – где? Есть только крик,мгновенной боли сигаретный привкус.Я буду в ночь глотать по десять книг.Я научусь. Я постепенно свыкнусь.И обретет дитя твои черты,и назову субботу воскресеньемв звенящем море красной пустоты,где впереди не видно Моисея.

2. Рош-а-Шана (Новый Год)

В

жаре – отыскивать точку поверх голов,уставясь в нее, спросить про свою отгадку.Но ракурс, дай ему власть, сместиться готов,дрожат слова, и день плывет по порядку:нахальные лапы гуляющих воробьев,и небо, прежде – скорлупка, сегодня – всмятку.Теперь так будет: дешевая эта синь,текущая мне в ладони, глаза и уши,и щелочь по пятницам, и мокрая муть простынь,и полная беззащитность в сломанном душе,и ныне, и присно, во веки веков, аминь,пока не окажешься этой судьбы снаружи.И тут припомнится все, что не сберегла:и шепот волос, и вкус сигарет, и дождик.и улицы, избегающие угла,и черные ягоды под ногами прохожих,и на асфальте – смола, и по крышам – смола,и в горле – смола. И в детских складочках кожных.Не верь, что мир неровен, а глаз – дурной:сладка земля, на яблоке – капли меда.И дети, возникшие из воздуха за спиной,сменили кровь за три с половиной года.И остается то, что зовется мной:три строчки, твой взгляд, неправедная свобода.

3. Ханука (Почти Новый Год)

В мокром воздухе продвигаясь по декабрю,повтори себе, задыхаясь: еще люблю.В каждой капле дождя, видишь, горит свеча:это наша зима, я не стану о ней кричать,потому что – не докричаться: в горле вода.заболеешь – уже не ищешь, кому подать.Продохни, сглотни, сквозь снег надыши теплана моем окне, в черноте моего стекла.Облака, облака, стосвечники, блики лиц,в новогодних блестящих бусинах кипарис,запах корочки, но без горечи, дым без слез,над землей плывет по дождичку дед-мороз.Подари мне “хануке гелд” и еще – волчок,закрути четыре буквы в пустой зрачок,и по комнате прорисуется мокрый следв центре елочной крестовины, которой нет.Это Ханука. Повторяй же: декабрь, свеча,парко в поле, холодно в доме, птенцы пищат.Дай нам Бог пережить все это в Его землеи остаться светом, растаять светом,отраженьем света, дождинкой света —в черноте, на чужом стекле.

4. Йом-Кипур (Судный день), Москва

В день, когда я вернулась, убили еще четверых.До свидания, новых таможен, тележек, тунгусов,впрочем, диких и ныне. Стал островом твой материк.На рябиновых листьях – следы комариных укусов,проступает по ягодке осень, мороз достаетдо застежек на лифчике… дальше идти разучилась.До свидания, новых заслуг перед жизнью, холодных щедрот,принимаемых мной сгоряча за последнюю милость.Впрочем, неудивительно. Редечный дождик сквозит,под салями кассеты вопят о любви и разлуке,и отечества запах, дешевый поместный транзит,протрезвеет, несвежей газетой испачкает руки.Нас с пути не свернешь! До чего хороши облака!Проплывают, гляди, над говяжьим, с подливочкой, храмом.Золоченую крепкую луковку тронет Господня рукаи простит, и помилует, с ложки накормит — за папу, за маму,и пока что живой, ты отыщешь пельменную, в ней – уголок,над безгрешной тарелкой вздохнешь о чеканке уставаи, склонившись над тенью, столовским ножом ее срежешь у ног

Конец ознакомительного фрагмента.