Ад находится в Камбодже
Шрифт:
— Такой вариант наиболее приемлем, — на этот раз морпех и секретный агент были едины во мнении.
— Но есть все же одна загвоздка, — как ложку дегтя в бочку меда капнул француз. — В систему автоматического наведения «акулы» введены координаты «Кольбера», и если мы не хотим его потопить, придется выводить «акулу» в море в ручном режиме.
— Ну хорошо, посмотрим, как эта рыбка управляется. — Денис был невозмутим…
Камера наблюдения, установленная в спинном плавнике «разбойницы», четко демонстрировала изображение на один из мониторов управления. Акула, покинув бухту,
— У, старый вурдалак, приехал за нашими жизнями, да сам попал на противень шайтана, — зло прошипел снайпер. Заметив недоуменный взгляд командира, пояснил: — А чего ты удивляешься? Этот милицейский морской волк сам мне каялся по пьяному делу, что в свое время они с Ремизовым такого наворотили, что геенна огненная покажется солярием. Совместные преступления сближают сильнее, чем родственные узы. Он примчался не нас спасать, а прятать концы… в воду.
Давыдов с ходу понял своего товарища. Повернув голову к французу, вежливо попросил:
— Дружище, можно я попробую поуправлять этой штукой?..
Употребленный алкоголь, впитавшись в кровь, немного снял страх смерти перед захватчиком. Привычно стоя за штурвалом яхты, Анатолий Петрович даже мысленно напевал какую-то мелодию и любовался морским пейзажем. Неожиданно его внимание привлек гнутый черный треугольник. Всмотревшись, Паганец узнал плавник морской хищницы, плывущей параллельным курсом.
— Смотрите, белая акула, — с детской непосредственностью воскликнул отставной полковник, толкая рукой стоящего рядом пакистанца. — Мне такие крупные давно не попадались.
Камаль Нури сглотнул подступивший к горлу нервный ком — он рассмотрел на плавнике нарост, скрывавший объектив телекамеры.
«Разбойница», разогнавшись, последний раз показала плавник и, нырнув, ринулась в атаку.
— Шайтан, — только и успел произнести пакистанец…
Эпилог
Кофе был насыщенного цвета, ароматный, с коричневой пенкой; тосты, как любил генерал Ремизов, с подсушенной золотистой корочкой. Намазав тост тонким слоем настоящего коровьего масла, Виталий Сергеевич сверху шлепнул пласт швейцарского сыра.
Для Ремизова еда никогда не была культом, лишь небольшой передышкой в работе. Жуя бутерброд, он по обыкновению слушал утренние новости. Как правило, лица комментаторов он не запоминал, это его мало волновало, как и снятые сюжеты; он выделял главное — информацию. Как считали многие великие, это было настоящее богатство двадцать первого века.
«Сегодня из Нью-Йорка пришло сообщение о кровавой драме, — приятным голосом вещала молоденькая диктор. — В своей квартире был найден расчлененный труп чиновника Министерства юстиции Дэвида Клубиса. Как отмечают полицейские эксперты, совершенное преступление указывает на ритуальную казнь японских якудза. Именно так месяц назад был убит в Бангкоке знаменитый тайский адвокат Ричард Алан Бакарич. Теперь полицейским придется выяснить, существует ли связь между этими
— Вот и пошел гулять бумеранг после смерти Сэя, — негромко произнес Виталий Сергеевич, отодвигая в сторону чашку с кофе. Аппетит напрочь пропал.
Он уже знал о смерти адвоката наркобарона, а вот американский чиновник — это что-то новое. Видимо, система наркотрафика куда более развита, чем ему казалось ранее. «Каждый должен рубить сук по себе. Мое место на моей „земле“, а я разинул пасть на то, что по плечу генералу из ГРУ или СВР, имевшему зарубежную агентуру и соответствующие источники специальной информации».
От собственного бессилия Ремизову стало еще хуже и противнее. «Хоть бы эти косоглазые на колбасу пустили сволочь Логинова». Но он тут же отбросил эту мысль. Бежавший в Швейцарские Альпы олигарх и по совместительству наркобарон сейчас оставался ключевой фигурой. А главное заключалось в том, что совместно с руководством Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков он, Ремизов, разрабатывал план по уничтожению крупных криминальных сообществ, специализирующихся на торговле камбоджийским героином. Сегодня документацию по предстоящей операции представляли министру, где никоим образом не упоминалось о главе концерна «Наше дело».
Набросив пальто, Виталий Сергеевич поспешно вышел из дома на бодрящий морозный декабрьский воздух. Он вдохнул полной грудью и выдохнул клубящееся облачко пара, в ноздрях защекотало. Скверное настроение улетучилось бесследно. После взрыва «Афины» с капитаном и его пассажирами жизнь начала писаться с чистого листа, белоснежного, как выпавший прошедшей ночью снег.
К замминистра неслышно подкатил персональный «Мерседес». Забираясь в салон, Ремизов проследил, как в машину сопровождения садятся телохранители. Последнее время генерал всю охрану держал неотлучно при себе…
Вдоль дороги, ведущей от загородного поселка к федеральной трассе, по обе стороны тянулись к небу сосновые леса. А как же иначе — хозяева жизни должны жить в экологически чистых местах. Снег между деревьями выглядел белым и пушистым, невинным и абсолютно безопасным. Но это было вовсе не так.
В десяти километрах от поселка и трех от федеральной трассы у дороги в лесу притаились двое стрелков: в маскхалатах «Вьюга» и вязаных белых масках они сливались с общим фоном. Даже их оружие, плотно обмотанное медицинскими бинтами, не отсвечивало.
После влажной жары Таиланда и Камбоджи родные морозы были непривычными. Месяц тому назад они добрались до Бангкока. В столице Таиланда Сумико повела двоих оставшихся в живых российских спецназовцев на приступ виллы адвоката Бакарича. Это оказалось не сложно: бодигарды расслабились, за что и поплатились жизнями; затем дело дошло и до самого хозяина усадьбы. Что сделала японка с адвокатом, даже сейчас у матерых диверсантов вызывало чувство омерзения, но у азиатов свои стандарты поведения.
— Зачем тебе все это нужно? — спросил у девушки Денис, указывая на окровавленную тушу, которую назвать человеком можно было лишь с большой натяжкой. — Пристрелила бы, и все дела.