Ад - удел живых. Книга вторая
Шрифт:
Никто не понимал, куда их везут, пока не повернули к президентской больнице, расположенной посреди Лосиноостровского парка. Люда никогда не была в этом почти лесу, хоть и жила недалеко. Много слухов ходило про это место, один страшнее другого. О лосях и даже медведях, пропавших людях… А на деле оказалось, что здесь самое безопасное место во всей Москве, ведь под землёй находится целый городок на случай войны, с огромными складами и надёжной охраной... Когда они, наконец, уселись в уголке, ставшим их новым обиталищем, мама радовалась, что теперь не придётся
* * *
– Доченька, ты куда? – обеспокоенно спросила мама, заметив, как Наташка сначала прислушалась к чему-то, а потом засобиралась выйти из крохотной квартирки, вернее, комнаты с душем и туалетом, куда заселили их семью.
– Ма, там кто-то крикнул, чтобы собирались! – ответила Наташа, снимая резиновые перчатки, она как раз оттирала пыль с уродливых железных шкафов у входа. – Говорят, важная информация!
– Ну давай, беги! – мать помогала отцу собрать перегородку между двухэтажными кроватями, за стуком молотка и бесконечными упрёками мужу ничего не слышала. – Внимательной будь! Нам потом расскажешь, моя хорошая!
– Мам, я тоже пойду? – с надеждой обратилась к матери Люда.
– Люся, работай! Нечего бездельничать! Вечер скоро, купаться будем! Не в грязи же мыться?
Наташка выскочила в коридор, громко хлопнув стальной дверью, а Люда проводила сестру завистливым взглядом. Мамина любимица, не что она, Люда… Подай, принеси, то, сё… Тяжело вздохнула и высыпала горсть порошка на покрытый жёлтым налётом поддон душа. Мама сказала вычистить его до белого состояния. Потом унитаз… Хоть им и повезло заселиться в правительственный бункер, но здесь почему-то никто не занимался уборкой. Может, в комнатах для самых важных людей и наводили чистоту, но здесь…
Думы девочки прервал громкий крик, донёсшийся из-за двери, после чего раздался грохот автоматов. Люда уже знала, как они звучат. Но здесь, в бетонных закоулках, выстрелы просто оглушали даже через металл… Крики усилились, по коридору затопали ноги бегущих людей, а стрельба становилась только громче, приближаясь.
– Наташа! – закричала мама и бросилась к выходу, но отец схватил жену, не давая выскочить наружу.
– Нет! Все погибнем! – рявкнул папа, но мать не перестала вырываться.
– Пусти! Наша девочка там! Пусти, гад! – женщина зашипела, впиваясь ногтями в руки мужа.
– Сидеть! – внезапно взорвался криком всегда тихий отец, за глаза его не раз называли «подкаблучником». – Сидеть, женщина!
Мать оторопело замерла от неожиданности, а папа отпустил её, и сам бросился к двери. В комнатах, похожих на тюремные камеры
Отец запер дверь и скрючился под ней, прислонившись ухом к металлу, слушая происходящее по ту сторону.
– Доченька… Натуля… – запричитала мать, оседая на грязный пол.
Стоящая на коленках Люда замерла, не в силах шевельнуться. Всё произошло так быстро, что она даже не выпустила из рук тряпку. К горлу подкатил тяжёлый ком, стало не хватать воздуха, задрожали ноги. Стрельба стала ещё ближе, рядом с комнатой кто-то упал, навалившись прямо на дверь. Люда тихонько пискнула от страха и зажала себе рот мокрой перчаткой, воняющей чистящим порошком.
Сквозь крики жертв и оглушающую канонаду пробилось мужское гоготание. Затем стрельба стихла и наступила тишина, нарушаемая только стонами умирающих.
– Эй, граждане выживальщики! Кто спрятался, выходи по одному! Больно не будет! Мы вас быстро чики-чики! – глумливо заорал какой-то урод.
– Заткнись! – крикнул другой голос. – Никуда они не денутся! Сами подохнут! Нехер жечь патроны на этот сброд!
– Аллё, гараж! Отвали! Весело же! – огрызнулся первый.
– Иди нахер, придурок! Весело ему! Приколист м-мля! Выходим! Хозяин сказал не задерживаться!
– И что мне твой А-ар-ртур-р Я-ако-овле-евич скажет? – не унимался первый.
– Ты ваще афуел? Какого хера имена называешь? Пшёл отсюда, а то пристрелю! – угрожающе заревел второй.
– Ой-ой, ладно-ладно! Какие мы нежные! – продолжил кривляться первый. – Уже иду!
Спустя несколько минут вдалеке лязгнул металл и наступила тишина. Стоны и хрипы снаружи стали казаться громче, но на самом деле постепенно затихали. Коротко вскрикнула женщина, под дверью кто-то заворочался. Отец наконец поднялся и припал к глазку, но тут же отшатнулся и уставился на дочку выпученными от ужаса глазами, хватая воздух ртом.
– У-у-уйди, сволочь! – раздался визг матери, вскочившей с пола.
Мама бурей промчалась мимо Люды, всё ещё стоящей перед душевой на коленях, оттолкнула в сторону отца и с грохотом врезалась в железную преграду. Замявшись на секунду, отодвинула засов и попыталась открыть дверь, но с другой стороны на неё навалилось тяжёлое тело и по металлу заскребли чужие ногти.
– Стой! – снова рявкнул отец, схватил жену за талию и откинул от двери, тут же запирая её снова. – Там зомби! Убитые поднимаются!
– Ты! Ты! Ты убил нашу доченьку! – с ненавистью закричала мама, брызгая слюной и растопыривая пальцы, как когти. – Ты не дал мне!.. Не дал ей!.. Я должна спасти её! Она там! Уйди, фашист! А-а-а!
Заголосив, мать бросилась на отца с кулаками… Люда вскочила, швырнула прочь дурацкую тряпку и попыталась оттащить обезумевшую маму, уже оставившую глубокие царапины на щеке папы. Женщина отмахнулась, ударив дочь, и та отлетела назад, больно ударившись головой о крашеную в зелёный цвет стену.