Ад - удел живых. Книга вторая
Шрифт:
– Бра-атишка-а! – отвратительный писк Мотыля заставил Сашу скривиться. – Пахан обе-ещал мне два-адцать кубов ма-асла-а за на-аводку! И тебе-е га-ашика-а! За-аживе-ем!
Захотелось ударить ублюдка. Нет, убить! Александр едва сдержался, чтобы не броситься на подельника, разменявшего жизни десятков хороших и добрых людей на грязную дурь.
– Бра-атишка-а! Сма-ари чё-о та-ам! Цынка-анём? – но Саша уже не слышал противного писка, всё внимание заполонила происходящая на пересечении дорог трагедия.
Несколько пленников, в основном мужиков и стариков со связанными
Один из пленённых выпрямился, и Саша тут же забыл о визжащем подельнике, пацане и о всём остальном. В избитом до неузнаваемости, измазанном в грязи мужике, Саша узнал батюшку, отца Георгия!
Священник взглянул на бандитов целым глазом, вместо второго зияла кровавая воронка. Сплюнув кровью на землю, отвернулся. Тут же заметил Александра, замершего как истукан, и пританцовывавшего Мотыля.
Встретившись взглядами с несостоявшимся крестником, батюшка замер. Саша почувствовал, как подгибаются ноги, приливает к лицу кровь, даже в ушах зашумело. Весь мир сжался в одну маленькую точку, до размера зрачка единственного глаза отца… Отца! Давшего надежду, принявшего в свою большую семью! Надо его освободить! Спасти! Отец сильный! Только помочь подняться, и он их всех! Всех…
Сделав шаг, Саша увидел, как отец неодобрительно покачал головой, и Его разбитые в кровь губы беззвучно прошептали «Стой!». Где-то на краю сознания треснул выстрел, второй, третий… Саша неотрывно смотрел в глаз отца, шептавшего перед смертью молитву. «Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твоё…». Незаметно для себя, Саша стал повторять заученные слова, давясь слезами… «и прости нам долги наши, как и мы прощаем…».
После очередного выстрела глаз отца исчез, навсегда… Но Саша всё ещё смотрел в пустоту невидящим взглядом, повторяя святые слова. …как и мы прощаем… …прощаем…
– Не прощу! – прошипел Александр. – Убью всех гадов! Кончу гнид! Слышишь, отец? За тебя отомщу, за всех!..
– Слы-ы, бра-атишка-а!.. – запищало рядом, и Александр не глядя махнул рукой, визг тут же прекратился.
Медленно повернув голову, Саша посмотрел сверху вниз на бывшего товарища, севшего на задницу после неожиданного удара. Из его носа тонкой струйкой потекла кровь, а глаза наполнились растерянностью и ужасом.
Над потерявшим человеческий облик шнырём стоял не вчерашний подельник, слабый и трусливый, а настоящий Мужчина. Выпученные бесцветные глаза полыхнули голубым огнём, на безвольном прежде лице появилось выражение жёсткой, твёрдой воли.
– А ну пшёл отсюда, гнида! – прорычал Александр, пнув шныря носком кроссовка. – Завалю, падлу, если ещё раз увижу!
Мотыль заскулил, перевернулся и часто оглядываясь, пополз на четвереньках подальше от Жбана, ставшего кем-то чужим, страшным… нет, сильным! Под громкий и дружный хохот братвы, наблюдавшей как ссорятся чуханы.
Бросив злой взгляд на убийц отца, Саша развернулся и пошёл во дворы. В горле
Нужно оружие… Много патронов. Завалить по-тихому отбившегося от стаи козла с автоматом, дать очередь по толпе уродов? Нет, не годится. Он один, а их вон сколько! Деревенские мужики не смогли остановить, а что он сделает? Мысль о том, что его самого могут убить или ранить, почему-то не пугала, как было раньше.
Ну, убьют… Теперь всё равно… Твари отобрали последнее, что у него было – надежду и веру, блеснувшие яркими тёплыми лучами над болотом унижений, страха, боли, голода, грязи, безнадёги.
А что, если пробраться в сарай, где держат мужиков, освободить тех, что покрепче, и вместе навалиться? Опять же, оружие надо… Может, отравы подсыпать? Дело к обеду, пожрут яда и передохнут? Только где его взять, этот яд? А может…
Перед глазами всплыла картинка распахнутого багажника джипа с ящиком «лимонок». Запалы на месте, вскрыть тачку не проблема, если заперта. И забросать гадов гранатами! А если они ещё и кучей стоять будут, то…
Озарившая сознание идея заставила остановиться. Александр вдохнул пахнущий влагой воздух, полной грудью, и посмотрел в небо, затянутое серыми тучами.
– Я отомщу за тебя, папа! – вполголоса прорычал сквозь зубы, хотя хотелось кричать во всю глотку.
* * *
– Аллё, пацаны, гля! Жаба бухло тащит! – показал пальцем на Сашу, катящего тележку с двумя большими бутылями сивухи один из бандитов, одетый, как и многие другие, в камуфляжные штаны и кожаную куртку. – Э, чушок, куда твоя подруга[3] сбежала? Села в свою помойку и по газам!
Стоявшие рядом братки дружно заржали, с интересом наблюдая за содержимым тележки.
– За чеком[4] побежала! – с притворным унижением ответил Саша, не сбавляя хода. – Ломка у кореша! Хотел тут вмазаться, но я не дал!
– Держишь масть[5], чепушила? – не унимался урка, посмеиваясь. – А ну, стопэ! Подгон куда тащишь?
– Так это… Обедать будете, под хавку дупель-кумель[6]… - Саша остановился, вытер пот со лба. – В пустой амбар тащу, местные туда столы, посуду нанесли… Пасха же! Ну, неделя пасхальная!
– А, ну-ну, давай-давай… Грабками ничё не трогай, усекаешь? – презрительно приказал бандит.
– Братва! – громко крикнул немолодой и сутулый громила, по всему виду авторитет. – Собрались все, заправиться в натуре надо! Погужевать не грех, хороший хабар взяли! Малой, Кубик – сторожите дома с терпилами, потом похаваете!
– Касим Шакирович, премного благодарны! Спиртное откушать разрешите? – заискивающе спросил кто-то из толпы, окружавшей пахана.
– Харе кривляться, Воца! Базарить выкрутасами с князем будешь! За усадьбой без понтов, по фене можно! Давай лучше за шнырём пригляди, чтоб не зафоршмачил чего! – пахан принялся раздавать указания.
– Башмак, растяжки на въезде-выезде в деревню поставил?