Ад уже здесь
Шрифт:
Он и Сквернослов принялись осматривать антенны. Васнецов встал впереди машины и пристально смотрел на горящий багровым сиянием горизонт. Чем темнее становилось небо, тем ярче светилось это зловещее свидетельство работоспособности ХАРПа.
— Недолго тебе осталось, сволочь, — пробормотал Николай. — Погоди. Доберусь я до тебя.
Варяг тем временем спрыгнул с крыши. Славик последовал за ним.
— Вроде нормально все, — сказал Яхонтов. — Ну что. Ужин и ночевка?
— Ну да, — кивнул Сквернослов. — Только вот что-то дни стали проноситься быстро. Так и жизнь вся пройдет.
— Типун тебе на язык, — проворчал Варяг.
— А тут разве не
— Должно. Но это вроде севернее. Мы сильно на юг Аляски ушли. Вроде как… Вообще я не знаю, в каких мы сейчас широтах. Главное, есть ориентиры. Горы эти…
— И сияние ХАРПа, — добавил Николай. — Теперь не заблудимся.
Прошедшая ночь оказалась спокойной. Буря не повторилась. С рассветом все вышли из лунохода справить нужду перед продолжением своего похода. И ничто не предвещало беды…
Первым к луноходу повернулся Варяг. Он тут же вскинул автомат и присел на одно колено.
— Снять оружие с предохранителей, живо, — тихо скомандовал он.
— Что случилось? — спросил Николай и тут же понял, что встревожило Яхонтова.
В гусеницу машины, в район маховика, был вставлен камень. Он не мог сам туда попасть. И уж точно не медведь его туда засунул. Васнецов забежал к другому борту машины. Там та же картина. Кто-то заблокировал гусеницы и ждал, когда экипаж покинет свою машину.
— Коля, вынь камни, быстро. Славик, не смотри в ту сторону, куда я. Смотри в другую. Они рядом. Я чую.
— Как думаешь, кто это? — спросил Сквернослов тихо.
— Не знаю. Но поступили они очень негостеприимно.
— А что, при случае отблагодарим ублюдков?
Николай с трудом вынул первый камень, и тут до его слуха донесся свист рассекаемого воздуха. Затем крик Вячеслава.
Васнецов резко развернулся. Славик лежал на снегу, и из его правого бедра торчало копье.
Варяг дал очередь в сторону торчащей в стороне от машины скалы. Снова свист. Яхонтов перекувырнулся, и в то место, где он был мгновение назад, вонзилось три копья.
— Твою мать! — орал Сквернослов.
Николай подбежал к нему и попытался затащить в машину, но Вячеслав оттолкнул его.
— Пусти! Стреляй лучше!
— Где они?!
— Повсюду! — воскликнул Варяг и метнул куда-то гранату. Она, как назло, не взорвалась. — Черт, зараза! Коля! У нас по одному рожку! Давай боеприпасы доставай!
Васнецов нырнул в открытую аппарель, и тут же рядом о корпус лязгнуло очередное копье. И все вокруг наполнилось дикими воплями и рыками. От скалы, из сугробов, из ближайшего бурелома на склоне выскочили какие-то странные существа. Ну конечно, это были люди. Они были плотно завернуты в разные, грубо выделанные звериные шкуры. На лицах респираторы. На глазах плотно прилегающие очки с круглыми стеклами. Головы также обмотаны шкурами. Руки обмотаны шкурами. Ноги обмотаны шкурами. Они походили на зверей. Они и не говорили ничего. Только неистово вопили, рычали и улюлюкали, идя в яростную атаку, взмахивая копьями. Вот кто-то из них метнул свое примитивное оружие, и Варяг упал ничком. Попали!
— Суки! — Васнецов дернул крышку ящика Ильи. Бомба! Вставить предохранитель! Повернуть до щелчка! Все на хрен тут взорвать! Нет… пу-ле-мет!!!
Раненый Славик огрызался автоматными выстрелами и матерился. Варяг тоже был жив и стрелял.
— Коля! Где ты, черт тебя дери!
— Черт, черт, черт, — бормотал Васнецов. — Как же это работает… Вот, кажется, Илья делал так… Какой же он тяжелый! Как
— Патроны, Коля!!!
Васнецов схватил мешок с рожками для «Калашникова», снаряженными надкусанными пулями, и швырнул его товарищам.
— Чего возишься! Помоги огнем, падла!
Какой тяжелый…
Стволы закрутились и изрыгнули наконец ураган смерти. Николай подал тело вперед, поскольку чувствовал, что теряет равновесие от стрельбы. Запрыгала сбоку пожираемая жадным на боеприпасы оружием лента… Две ближайшие «шкуры» разворотило в клочья. Остальные залегли в снег. Кто-то решил попытать счастья и метнул в Николая копье. Счастье ему не улыбнулось. Пули снесли ему полбашки, а копье скользнуло по плечу бушлата Васнецова. Николай наконец не выдержал и упал, увлекаемый тяжестью оружия. Сзади хруст шагов. Васнецов развернулся, срывая с плеча автомат, и наотмашь свернул нападавшему челюсть прикладом. Варяг уже поменял рожок и дал короткую очередь в ближайшего вскочившего врага. Надкусанные пули разорвали его торс, смешав ребра и кишки со звериной шкурой, в которую тот был замотан.
Еще один зашел в тыл. Он сделал выпад копьем. Николай увернулся и краем глаза заметил, как задралась звериная шкура у того на руке, оголив запястье. Васнецов тут же впился врагу в голое запястье и разорвал ему вены. Враг заревел от боли и выронил копье. Васнецов подхватил его и вонзил «шкуре» в горло. Затем снова взялся за автомат, чувствуя, как противоестественный азарт кровопролития заполняет его разум, как это было в Вавилоне. Его лицо перекосилось от злобной звериной ухмылки. Он швырнул автомат и схватился снова за пулемет. Теперь он не казался тяжелым. Ярость, триумф ненависти в душе наделили его силой, и снова закрутились стволы. Он двигался вперед, к отброшенному автомату, поливая нападавших свинцом и своей яростью. Он упивался тем, как брызжет кровь из неприятельских «шкур», как они отлетают под градом пуль и кубарем катятся вниз по склону. Лента кончилась. Он бросил пулемет в снег, который зашипел от разогретого оружия. Снова поднял автомат и стал убивать теперь и из него. Очевидно, эти полулюди совсем не ожидали, что их потенциальная добыча обладает такой огневой мощью. Те, кто еще мог стоять на ногах, стремительно отступали, мчась по склону вниз, в ту сторону, откуда вчера приехал луноход. Больше никто не атаковал и не метал копий. Николай встал на склоне и стал одиночными выстрелами останавливать бегущих врагов пулей в спину. Попал. Еще попал. Третий. А вот тут мимо. Жаль патрона. Опять мимо. Они все дальше, и попасть сложнее. Он развернулся и пошел к своим товарищам. Вокруг лежали трупы врагов. Кто-то стонал. Васнецов подошел и прислонил дуло автомата к голове раненого. Патроны беречь надо. Он поднял лежащее копье и вонзил раненому в сердце.
— Эй! Не добивай! Погоди! Допросить надо! — крикнул Варяг.
— Ты как?
— Да я в порядке. Тулуп проткнули да жирок поскребли на боку. У Славки рана похуже…
— Херня, — простонал Сквернослов и заорал, когда Варяг выдернул торчащее из его бедра копье. — Живодер, мать твою!!!
— Тихо, братишка. Терпи. Бог терпел и нам велел. Коля! Смотри, чтоб ублюдки не вернулись. Я жгут ему сейчас наложу!
— Хорошо…
В стороне, у скалы, еще кто-то стонал и дергал рукой. Николай двинулся к нему и вдруг заметил, что из-за уступа на него смотрит белый медведь. Тот самый. Он смотрел то на раненого в шкуре, то на Васнецова. Видимо, желая взять добычу и опасаясь второго, понимая, какую угрозу тот может для него представлять.