Ад во мне
Шрифт:
— Вот и все, — спокойно сказал он. — Теперь не будет никаких неожиданностей до самого Найроби, так, по крайней мере обещают с метеостанции. Надеюсь, все хорошо перенесли бурю. Она была не очень сильной и не очень долгой, как это обычно бывает в тропиках. — Командир помолчал, как бы вспомнив, с какой целью пришел сюда, и сел рядом с Джо.
— Мистер Робертс, — начал Джо, вставая. — Когда началась буря, мы говорили о радиограмме из Йоханнесбурга.
Молодой человек, услышав свое имя, немедленно поднялся и встал опять у стены салона.
— Из радиограммы я узнал, и не вижу причин скрывать это от
— Все точно. Можно только позавидовать исполнительности этих джентльменов и их памяти, хотя я предпочел, чтобы они упражняли ее на сонетах Шекспира, а не на моей персоне. — Он сказал это без всякой иронии, совершенно равнодушно.
— Я очень высоко ценю сонеты Шекспира, поэтому не буду оспаривать ваше предложение, касающееся таможенников, мистер Робертс. Я хотел бы узнать, за что вас осудил южноафриканский суд, раз у вас не нашли большей части алмазов, в краже которых вы обвинялись? Вы ведь англичанин, но так ли?
— Да, я англичанин. — Робертс умолк. Когда он снова заговорил, голос его утратил вызывающий тон, так раздражавший Алекса.
— Первый вопрос тоже необходим для следствия? Могу заверить, что я не обвинялся в убийстве или даже в попытке избить Кого-то. Как вам уже известно, меня обвинили в обыкновенной краже и выпустили досрочно за хорошее поведение и, вероятно, благодаря стараниям моей семьи, которая возместила потерпевшим все убытки, принесенные моим поступком, и торжественно поручилась перед судом, что я никогда не вернусь на путь преступления. Должен признаться, выходя из тюрьмы, я еще питал слабую надежду на то, что мне удастся утаить свое прошлое от окружающих и без помех вернуться к нормальной жизни. Теперь же с первого дня меня принуждают к публичной исповеди, и это, видимо, будет сопровождать меня всю жизнь. — Он закурил.
— Нет, — Алекс протестующе потряс головой, — вы ошибаетесь. Подробности вашего дела я узнал не из радиограммы. Ричард Нокс успел рассказать мне эту историю за час или два до смерти. Тот наш разговор оказался последним в его жизни. Когда вы появились в самолете, он вдруг очень испугался и стал просить меня обратить на вас особое внимание. Он знал, что я эксперт Скотленд-Ярда, и надеялся на мою помощь. Нокс боялся вас, Робертс. А если быть совсем откровенным, боялся, что вы броситесь на него с кулаками прямо на борту самолета.
Робертс не шевельнулся. К удивлению Алекса, по лицу его пробежала гримаса, напоминающая ухмылку. Трудно было понять,
В эту минуту комментарий на слова Алекса пришел совсем с неожиданной стороны.
Файтер Джейк тихо присвистнул, а потом с добродушным удивлением спросил:
— Зачем тебе это понадобилось, приятель? Тебе здорово не повезло! Надо же убить этого типа тогда, когда на соседнем кресле сидит эксперт Скотленд-Ярда!
Робертс взглянул на него и ничего не ответил, но на этот раз широко улыбнулся, только улыбка была далеко не веселой.
— Файтер Джейк, — сказал Алекс, стараясь говорить спокойно, — я уверен, что как боксер вы великолепно справляетесь со своими обязанностями и, вероятно, добьетесь большой и заслуженной славы. Однако, здесь идет следствие, если можно так сказать о нашей беседе, и позвольте мне проводить его без всяких помех со стороны других пассажиров.
Боксер поглядел на него и пожал плечами.
— А кто вам мешает? Проводите на здоровье, а лучше побыстрее заканчивайте. Мы даже завтрака еще не получили, хотя эта мисс и обещала мне вчера, что он будет именно таким какой мне прописал врач.
— Скоро мы приземлимся в Найроби, командир? Там у нас будет достаточно времени позавтракать.
Грант взглянул на часы.
— Буря заставила нас немного отклониться от курса, но через двадцать, максимум тридцать минут, мы должны быть на месте.
— Превосходно, — сказал Джейк.
— Итак, вернемся к делу, — перебил его Джо. — Почему Нокс боялся вас, мистер Робертс? Если он опасался, что вы можете напасть на него в самолете, то для этого должна быть какая-то очень важная причина.
Робертс закурил, несколько раз затянулся и погасил сигарету в пепельнице, вмонтированной в поручень кресла. Делал он все это медленно и излишне тщательно, явно выигрывая время, а когда заговорил, голос его был ровным и спокойным, но первые же слова ошеломили слушателей:
— Думаю, мистер Нокс имел основания бояться меня. Он отлично понимал, что я могу убить его голыми руками, если неожиданно встречу и не сумею совладать с собой.
Он умолк. Алекс ждал, не торопя его даже жестом, и был очень сосредоточен. Наконец-то все начало складываться в единое целое. Необходимо только выяснить несколько мелочей.
— Два года назад отец послал меня в Южноафриканскую Республику, — начал Робертс, — на практику на прииск «Флора». Как вы уже знаете, я англичанин и родился в Лондоне. Мой отец и мой дед — ювелиры, занимались обработкой драгоценных камней и с этим прииском многие годы имели тесные деловые отношения. Еще во времена, когда дед начал свое дело, «Флора» была его главным поставщиком. Поэтому я и начал работать именно там, разумеется, с их согласия. Несколько месяцев все шло как нельзя лучше. Но однажды охранники задержали меня при выходе с работы. Был проведен тщательный обыск и найдено несколько довольно ценных камней в кармане моего плаща, который я нес, перекинув через плечо, так как день был очень жарким. Во время следствия я не признал своей вины и заявил, что эти камни в карман не клал. Тем не менее меня осудили. Приговор был довольно мягким — три года тюрьмы. Думаю, что обязан этим отцу. Вот как я оказался в заключении. Вы ведь спрашивали именно об этом?