Ада
Шрифт:
– Хорошо, мамочка. А почему ты плачешь? – Ганя подошла ближе и прижалась к маме. – Тебе плохо? Тебя кто-то обидел?
– Да нет, доченька, все в порядке. – Женщина улыбнулась. – Какая ты у меня заботливая стала. Иди.
Она ласково поцеловала девочку в щечку и Ганя, радостная, выбежала за дверь. Какое-то время мама сидела на стуле, опустив голову и думая о чем-то о своем. Затем она встряхнулась, улыбнулась смотревшей на нее Аде, и, подхватившись, принялась за шитье.
Ада посмотрела в окно. Ей совершенно не хотелось никуда идти, хотя мальчишки звали её с собой, обещая показать что-то интересное там, в лесу.
– Что случилось, Хаим? – Мягко спросила Анна. – Ты сегодня рано.
– А все теперь. – Равнодушно сказал отец, закуривая сигарету. Никогда раньше он себе такого не позволял, всегда выходя на улицу. Порывшись в кармане, отец достал и бросил на стол аккуратно сложенный вчетверо листок. – Вот, – тускло сказал он, – здесь все написано.
– Ада, доченька, – терпеливо сказала Анна,– прочитай.
Ада взяла листок, развернула его и с выражением начала читать.
«…Все жиды местечка Климовск и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года к 8 часам утра на угол Сосновой и Благостной улиц (возле кладбища).
Взять с собой документы, деньги, ценные вещи, а также теплую одежду, белье и продовольствие на три дня.
Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет расстрелян.
Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи, будет расстрелян.
Арийские жители местечка ( украинцы и русские ) призываются доносить о жидах, не исполнивших этого приказа».
– Тут ещё на украинском и немецком.. – Сказала Ада, закончив читать.
– Там тоже самое. – Хмуро ответил отец и перевел взгляд на Анну, которая сидела, прижав руки к лицу.
– Это что же такое, Хаим? – Едва слышно спросила она, не отрывая от него взгляда. – Откуда это у тебя?
Отец шумно вздохнул.
– Висит на всех столбах. – Негромко ответил он. – И ходят эти, новые, полицаи – всем раздают. Мне в мастерской дали.
– И что же теперь будет, Хаим?
– Не знаю, Анна, не знаю.
Отец замолчал. Впервые за все время Ада видел отца таким растерянным.
– Сегодня к нам в мастерские приезжал какой-то офицер, с солдатами. Говорил, что будет проводиться перепись всех евреев. Затем, после переписи, всех евреев с детьми, как элитную нацию, вывезут и переселят в безопасное место. – Отец вздохнул. – Даже не знаю. Но на сборный пункт придется пойти – иначе расстрел.
Он хотел ещё что-то добавить, но тут громко хлопнула дверь и домой зашла вся заплаканная Ганя. По её лицу крупными каплями стекали слезы, которые она вытирала рукавом, но они все текли по щекам. Она сердито хлопнула дверью и уселась на стул в углу.
– Что случилось, Гануся? – Анна подошла к дочери и положила руку ей на плечо. Ганя сердито отмахнулась.
Анна беспомощно посмотрела на Хаима, тот лишь задумчиво посмотрел на дочь.
– Что произошло, солнышко? – Ласково повторила Анна.
По
– Ну же, моя хорошая, расскажи мне.
– Меня мама Маши прогнала. – Всхлипывая, рассказывала Ганя. – Сказала, что делать мне у них нечего. И что теперь всех нас прижмут и покажут наше место. Мама-а-а, – в голос заплакала девочка, – почему она так сказала? Ну что я ей сделала?
Анна как могла, утешала дочку, прижав к себе и нашептывая ей ласковые слова. Отец мрачно сидел на стуле, молча глядя в стену перед собой. Аде стало страшно, от этого бессилия, её затрясло, как от мороза, несмотря на то, что в доме было тепло.
Глава 3
Распоряжение шефа управления безопасности СС Гейдриха о переселении евреев, 27 сентября 1939.
В целях обеспечения надлежащих условий для контроля и последующей депортации евреи должны быть переселены в гетто. Необходимо в кратчайшие сроки (в течении трех-четырех недель) изолировать евреев-торговцев, в настоящее время проживающих и работающих в сельской местности. Их местонахождение и порядок передвижения должны быть согласованы с вермахтом в целях обеспечения безопасности при снабжении войск.
План действий.
Немедленно приступить к переселению евреев в города.
Депортировать евреев из Рейха в Польшу.
Депортировать оставшихся цыган в Польшу.
Приступить к систематической депортации евреев с территории Германии товарными поездами.
Назавтра собирали вещи. Уложили теплые вещи, документы, деньги и те небольшие ценности, что были дома: пару серебряных ложек, серьги и колье, доставшиеся маме от бабушки, деньги и несколько безделушек, имевших ценность только для родителей.
– Вот так. – Грустно вздохнула мама. – Столько лет прожили, и больших ценностей не нажили.
Отец подошел к маме, обнял её ласково за плечи и нежно сказал.
– Не переживай. Вот сидят наша с тобой ценность. – Он кивнул на детей. – Будем живы – наживем. – Отец подмигнул Аде, которая сидела, обняв брата Даниила.
Сама Ада давно собрала те вещи, которая ей указала мама, и теперь молча наблюдала за суетой вокруг. С улицы послышался заливистый свист. Девочка слегка вздрогнула и крепче прижала к себе брата. Свист повторился ещё и ещё. Ада умоляюще посмотрела на мать, которая делала вид, что ничего не слышит. Наконец она не выдержала.
– Иди уж. – Кивнула мама на дверь. – Не успокоятся ведь.
Ада выбежала из дома. За забором, оглядываясь по сторонам, стояли Сёмка и Витька. Они обрадовались девочке и переглянулись между собой. Ада неторопливо подошла к ребятам и без улыбки посмотрела на них.
– Ну, – поведя глазами, спросила она, – чего тут свистите?
Мальчишки переступили с ноги на ногу.
– Ну мы это. – Смущенно пожал плечами Витька. – С тобой попрощаться хотели. Ты же вроде как уезжаешь.
– Ну так прощайтесь. – Сказала Ада.