Адам & Адам
Шрифт:
Когда Хуан Суарес вслед за многочисленными и хорошо вооруженными солдатами армии президента Нгамбези оказался в лагере «заговорщиков», он, обследуя брошенную территорию, спустился с несколькими солдатами в полуразрушенную подземную тюрьму. Все пленники были мертвы. Единственный оставшийся в живых — Кожедуб. Истекал кровью, но оставался в сознании. Это и спасло его. Солдаты президента Нгамбези расстреливали на месте всех схваченных противников — большинство из них попадали в плен ранеными, а тащить на себе из джунглей бессильных вражеских
Но Суарес обратил внимание: Кожедуб связан. У того, прежде чем он наконец потерял сознание, хватило сил объяснить миссионеру: является агентом российской спецслужбы, в лагере выполнял особое задание, был рассекречен, брошен в тюрьму.
Суарес, хотя про себя и решил, что пленного надо подвергнуть строгой проверке, распорядился вынести его из джунглей… Кожедуб был помещен в столичный госпиталь. Рядом с ним круглосуточно дежурили несколько охранников, настолько беспечных, что, если бы Кожедуб хотел и было куда бежать — покинуть двухэтажное здание оказалось бы делом нетрудным.
Когда по дипломатическим каналам информация была подтверждена, охрану сняли…
В джунглях шли кровопролитные бои. Под натиском превосходящих сил людям-дьяволам и всем, кто к ним присоединился в лагерях, включая Владика-Героя и бойцов из НЕРО, пришлось отступать в глубь тропического леса…
Саша Оболенский погиб в первые минуты после неожиданного нападения правительственных войск — его срезалапулеметная очередь из вертолета…
Участь тех, кто ушел в джунгли, была ужасна: армия Нгамбези в последнее время значительно усилила свою оснащенность — снаряды, ракеты, мины — все было пущено в ход.
В международной печати промелькнули заметки, что президент дал санкцию на массированное применение против укрывшихся в джунглях заговорщиков химического оружия. Облака смертоносного газа уничтожали все живое на огромных площадях.
В средства массовой информации просочился слух: использовать химоружие Нгамбези убедил Хуан Суарес.
«В борьбе с дьяволом уместны любые средства! Даже те, что запрещены международными конвенциями! — рассуждал наедине с собой миссионер. — Средства массового уничтожения — надежная гарантия: новый вид человека будет уничтожен в зародыше!»
Час назад Ивану позвонил Бухенвальд. Голос руководителя НЕРО звучал раздраженно:
— Ты, Кожедуб, ведешь себя глупо… Против людей-дьяволов не хочешь выступать, так как сохраняешь объективность. Новый вид отказался расстреливать, потому что это негуманно… Видишь, я знаю то, что для всех — тайна. Хочешь быть добреньким? Так не бывает. Борьба за существование — жестокая вещь. Примкни к одной из сторон. Или окажешься между молотом и наковальней. Погибнешь… Может, выжидаешь, кто окажется сильнее?.. Это подло. Вот Суарес — наш человек. Мне не по душе католические бредни, но Хуан — за людей и мочит дьяволов, старых и новых, не зная сомнений. Даю тебе шанс, Кожедуб. Присоединяйся к НЕРО. Мы — защитники Гомо сапиенс. Будущее определяется тем,
Иван дал отбой.
В душе Кожедуба, когда он ковылял на посадку в старый винтовой самолет, чтобы лететь в соседнее африканское государство, а оттуда — в Москву, царило смятение: слишком много моральных вопросов, на которые не мог дать ответа…
Иван заскрежетал зубами… Он привык к ясности. Сомнения бесили… Нет, он знает точно: будет бороться, чтобы убийственный яд ненависти к кому бы то ни было: новым людям, старым, людям-индиго (или людям-дьяволам — как их ни назови!) не мог распространяться по этой прекрасной Земле!.. Иначе к чему идеи добра, на которых воспитан?!..
Солнце, садившееся за горизонт, было багровым. Закат выглядел мрачно. Наступавшие времена не предвещали хорошего.
«Сейчас все конкретно… — звучали в ушах Кожедуба слова Бухенвальда. — Кто кого загасит…»
80
Некоторое время спустя
В холле маленького отеля в городке Восточной Англии не было ни одного человека, если не считать портье за стойкой.
Пройдя через автоматические двери, постоялец, не обращая на него внимания, решительно направился прямо к лифту.
Мыслями он еще находился в медицинской клинике. Там, на отдельном, запертом на электронные ключи этаже в занавешенной плотными шторами палате Ева готовилась рожать первенца. Бригада врачей и медсестер, приставленных к ней, работала за специальное очень большое вознаграждение…
Он сделал правильный выбор!.. Профессор, владеющий клиникой, — известный классный специалист, клиенты приезжают со всего мира. Главное — Адам помнил, как заблестели глаза медика, едва странный гость назвал сумму «премиальных».
Такой продаст только за еще большие деньги! Но к тому времени семейство Смитов уже уедет отсюда в никому не известном направлении.
Портье окликнул его.
— Мистер Смит… Вас тут спрашивали…
Адам остановился. Огромным усилием воли погасил накатившую волну страха.
— Кто?..
— Какой-то поляк… А может, и не поляк… Не очень различаю славянские фамилии. Вот… Мистер Кожедуб… — он протянул постояльцу лист бумаги. — Это номер его телефона. Остановился в «Бирмингеме». Наверное, знаете — это на соседней улице.
Постоялец машинально кивнул.
Даже мозг нового человека Адама, равный по мощи нескольким суперкомпьютерам, не мог выдать ничего вразумительного…
Фамилия незнакомая. Кто это?! Что ему надо?!..
Адам поднял глаза от бумаги, повернулся к портье:
— Он что-нибудь передавал на словах?
— Нет!.. — чувствуя замешательство постояльца, портье, словно извиняясь за причиненное неудобство, развел руками. — Только сказал, что ему нужно встретиться с вами! Срочно!..