Адам не женится на Еве

Соболева Лариса Павловна

– «Леонов… Мразь…» Многообещающее начало. Так, дальше… «Без взятки не сделает ни одну справку. Устроил в свое учреждение мать, которая на работу ходит только за зарплатой, далеко не маленькой. У него работает сестра – набитая дура, к тому же безграмотная, а также дядя, брат матери, его жена, и недавно пристроил дочь от первого брака. Владеет собственностью города в полном смысле. Загоняет здания, земельные участки, отнимает подвалы, полуподвальные помещения и цокольные этажи в жактах, сдает их в аренду, деньги кладет в карман. К жильцам, которым

эти помещения принадлежат, применяет все меры, вплоть до угроз…» Фу, он на самом деле мразь. Я бы на месте жильцов прибила его.

– Леонова у… у…убили.

– Да? Когда?

Заикаясь больше обычного, так как он разволновался, и все же иногда ему удавалось произнести фразы целиком, Богдан рассказал:

– На днях убили. Помнишь, я говорил, что работаю на дому? Мы готовили ужин у Метлова, подали последние блюда, остался десерт. Собирались уходить, как вдруг выяснилось, что Леонова застрелили в саду. Приехала милиция, нас опросили первыми и отпустили. Я вижу, на Метлова тоже есть досье.

Дана задумалась, потом, взглянув на Богдана, спросила не по теме:

– Ты не пробовал петь? Говорят, помогает.

– П… пробовал. Г… глупости.

– Извини… А Семена Кирилловича убили в доме Бабаджанова. Слушай, зачем он собрал досье на этих людей? Кстати, смотри, Богдан, после характеристики Леонова тоже идет список… какие-то адреса… А вот, смотри, в скобках стоит: Бабаджанов. И еще Бабаджанов, еще… Может, его за сбор информации укокошили? Хотя нет… Семен Кириллович украл… Что же он украл? И ключ мне подсунул… Ой! – подпрыгнула Дана. Ее неожиданные вскрики заставляли Богдана вздрагивать. – А мать Галдина? Я позвоню ей.

Она взяла трубку Семена Кирилловича, выбрала номер.

Глава 25

Неля металась по квартире, не находя себе места. Вторая половина дня, а Гоша не вернулся. Неужели она оказалась права и его сцапали менты? Другого объяснения не может быть, он сам как чувствовал, не хотел уходить. Она решила подождать до утра, но, что будет делать утром, не придумала. Как вдруг звонок. Наконец-то!

– Гоша, ты?

– А кто ж еще, – послышался веселый голос.

– И где тебя черти носят? Я тут одна с ума схожу.

– Я в больнице.

– Где, где?

– В больнице. Врезался в столб.

– Боже мой… Так ты… ты ранен?

– Нога сломана, ну и головой стукнулся. Пустяки.

– Ты что, рад, да? Дурак! А если б убился? Тебе же надо принести поесть, а как я выйду? У меня даже обуви нет…

– Не пырхайся, мне всего хватает, брат привез. И не вздумай выходить, поняла? Жратвы тебе хватит, холодильник я забил. Жди, дня через два приду.

В общем-то, Неля вздохнула с облегчением и улеглась перед теликом, но, припомнив, что Гоша «забил холодильник», подумала: как это понимать?

За ночь Зося сориентировалась, что именно делать. Ее уже не занимало, где Ада, – нет и нет, царство ей небесное, а Зося

есть, и ей пора сматываться, но не с пустыми же руками. Столько потрачено нервов, времени, сил, она подвергала себя опасности – и остаться ни с чем, начинать все с нуля? Не хотела бы она пройти тот же путь. Боровский уехал на работу, согласившись несколько дней замещать Зосю, к счастью, не бомбардировал ее вопросами, но объясниться пришлось. Больше не стоит пользоваться его гостеприимством, не стоит давать ему надежду, он прекрасный человек, но этого мало. Она же, приведя себя в порядок, рванула к Бабаджанову, намеренно отгоняя черные мысли, которые, как правило, проявляются во всем облике, а людей с печатью неудачника успешные дельцы не выносят.

Бабаджанов показался ей озабоченным и удрученным, однако время не терпит, поэтому Зося, придав тону легковесность, сначала спросила о здоровье.

– А что, я неважно выгляжу? – не явно, но испугался он.

– Немножко есть, – улыбнулась она, давая понять, что это еще не смертельно.

– С такими событиями на больничной койке недолго оказаться.

– А что случилось? – проявила дежурный интерес она, хотя его проблемы виделись ей ничтожными.

– Ночью застрелили Ярыгина.

– Как? – неподдельно изумилась Зося. – Застрелили? Где?

– В «Пятерке». Вышел покурить на террасу, ты же знаешь, терраса выходит в парк, да так там и остался. Его начали искать, когда сворачивались, а он…

– Ты там был?

– Нет. Я от метловской пьянки не отошел. Что ты хотела?

– В данных обстоятельствах как-то неудобно говорить…

– Давай, раз пришла.

– Купи мое предприятие. (Бабаджанов состроил кислую мину.) Но раньше же ты хотел приобрести его?

– Хотел. Назло Астраханову.

– А что сейчас мешает?

– Астраханов. Неохота дразнить его, хочется мира и покоя во времена, когда постреливают.

– Кто бы говорил о мире, – промурлыкала Зося. – По-моему, ты любишь бодрящие ситуации, так почему отказываешься от возможности досадить Астраханову, с которым всю жизнь на ножах?

– Зося, двое моих знакомых убиты. Это меня останавливает.

– Думаешь, Астраханов?

– Думать-то мне не запретишь, верно? У нас с ним давно конфронтация, а когда я отбил у него участок, она усугубилась. Я знаю, чувствую, как он зол. Да и «соковарка» твоя – мелочовка, чтоб из-за нее обострять отношения.

– Ну, что ж, – вздохнула она. – Мне нужны деньги, придется к другому покупателю обратиться. Астраханов заберет, если я скину четверть цены, это же его детище. Первое детище, которое открыло ему дорогу в большой бизнес.

– Стой, – выдавил он против своей воли. – Документы принеси, я должен посмотреть, во что ты превратила «соковарку». Оборот, прибыли, убытки…

– Боровский привезет. Надеюсь, ты понимаешь, что прибыль не вся фиксировалась в документах?

– Где уж не понять. Не научишься прятать доходы – по миру пойдешь в наших условиях.