Адам Онлайн 4. Новые люди
Шрифт:
Кровь? У нас есть кровь?
– Кто вы такие, кто? – испуганно кричал охранник, тыча в неё винтовкой. – Лицом в пол! Лежать в пол, я сказал!
На этот раз я сдержал силу моего удара, нацеленного в шлем. Без драматичных эффектов солдат упал на спину и замолк.
Третий боец отбежал и засел за шкафом QCP. Сквозь шлем слышались сдавленные переговоры:
– Нас атаковали… голые люди… Вероятно, носители экзоскелетных имплантов неизвестной системы. Нужна поддержка полиции! Военных зовите! Спецназ! Командир ранен…
После этого открыл огонь,
Потолок, АКОСы, проект-панно совершили двойной кувырок, и я упал лицом в мокрый, воняющий диссоциативом пол.
Стиснув зубы от боли, попробовал подняться – слабые ноги скользили в каких-то тёплых лужах. В глазах дрожали фиолетовые искры, будто кто-то водил фонариком перед моим лицом. В луже крови (до сих пор не верю, что у нас есть кровь!) прошлёпали голые ступни Нейли и отразились синие всполохи выстрелов, после чего рядом со мной приземлился третий боец – его шлем был смят и разбит.
Пробормотав что-то об Аллахе, боец застыл.
Я наконец-то поднялся с пола и сел, прижав обе руки к животу – сквозь пальцы текли ручейки красной жидкости. На костяшках пальцев и вокруг живота повисли какие-то розовые ошмётки, словно кто-то пытался нарубить из меня стейки.
– Кровь синтезана не такая густая и чёрная, как человеческая кровь, – зачем-то сказал я.
– Почему ты не предупредил, что мы охренеть сильные? – закричала Нейля, встав напротив меня, позабыв о стыдливости. – Чего стонешь? Ты разве не регенерируешь?
– Ч… что?
– В интерфейсе, в первом квадратике есть отображение регенерации.
– Марьям? – осведомился я.
«Твои ранения внесли искажения первоначальный анализ».
– Мой интерфейс загрузится через некоторое время?
«Да».
С интерфейсом или без, но мои раны уже покрыла розовая плёнка кожи, напоминая шрамы от ожогов.
Я поднялся. Нейля тоже была ранена, но не так сильно как я. Оба перемазаны кровью, нашей и не нашей, смешанной с синими разводами диссоциатива.
Рация в шлеме третьего бойца зашуршала неразборчивыми приказами на английском.
– Нужно валить отсюда, – сказала Нейля.
– Сначала отыщем снарягу, – возразил я. – Должна храниться в одном из контейнеров на стеллажах. Займись этим, а я позабочусь о… о жертвах.
– Эй, ты не мой начальник. Может, сам поищешь, а я позабочусь?
– Пожалуйста, не начинай выяснять, кто из нас главный. Но если тебе так важно, то главный – это я.
– Почему?
– У меня в сознании живёт ментор, который всё это затеял. Если угодно, то главный у нас – Марьям.
«Релевантно», – поддакнула она.
#
Нейля отправилась к стеллажам, а я присел перед бойцом. Сначала отстегнул от его бронежилета тонкий ремень
Лабсетэковцы вооружены американскими винтовками Arma-Light, боеприпас – энергетически модулируемый патрон, как его называли в нашей армии «эмп». В зависимости от настроек, поражающая мощность заряда увеличивалась в ущерб дальности.
Насколько я помнил курсы боевой подготовки в МСБ, полиция и вооружённая охрана почти всех государств держала эту настройку на низком уровне: выстрел пробивал одежду из бронематериала, но не прошивал тело насквозь, что позволяло обездвиживать преступника, не убивая. Ну, если не стрелять в голову.
В чрезвычайной ситуации разрешалось переводить оружие на максимум урона, и тогда выстрелы пробивали жертву насквозь, оплавляя любые бронежилеты. Уже на средней дистанции попадания отрывали людям конечности, вместе с бронёй и экзоскелетами.
Переключатель режимов находился в красной области: в меня всадили заряды предельной мощности – обычного человека разорвало бы на куски, половина из которых, сгорела бы, не долетев до земли.
Гибкость огневых режимов энергетического оружия – главная причина, почему военные всех стран, даже традиционно нищие африканцы, полностью перешли на него. Само собой, продажа эмп-оружия и боеприпасов запрещена гражданскому населению почти всех стран, кроме, почему-то, Бразилии.
Повесив винтовку на плечо, я снял с бойца коробки с патронами. Так как я был голый, то пришлось нести их в руке.
«Ношение стандартного оружия нерелевантно, – подала голос Марьям. – Оно лишает тебя преимуществ экосистемы устройств, использующих оргмат. Лучше найти специальное оружие для синтезанов».
– Лучше любое оружие, чем никакое, – возразил я.
Просунув пальцы под сплющенный шлем бойца, попробовал нащупать пульс, этому тоже обучали на курсах. Хотя я и был плохим учеником, но даже мне ясно – этот человек мёртв.
Я содрогнулся: Нейля убила его как какого-то NPC в песочнице Нулевого Обвода! А я собрал с него лут…
С чувством нарастающего ужаса, подошёл к телу командира, скорчившемуся в АКОСе. Тут и проверять не надо – из разорванной шеи, в которой желтели какие-то кости, вытекло столько крови, что она переливалась через порог.
– Господи, – пробормотал я. – Я его тоже… как в игре…
«Враг нейтрализован, – прокомментировала Марьям. – Ранение несовместимо с жизнью».
– Спасибо за пояснение.
Охранник, которого я ударил, спасая Нейлю, жив. Облокотившись на локоть, он снял шлем и следил за мной. Левая сторона лица вздулась от кровоподтёка, а глаз превратился в синее яблоко, выпирающее из глазницы. Винтовка лежала рядом, но он даже не глядел на неё, понял, что стрелять в нас – себе дороже.
– Нашла, – доложила Нейля. – Скорее сюда.
Я сделал шаг к раненому, он пугливо подался назад, словно хотел уползти от меня.
Твою мать, я представлялся ему каким-то бездушным монстром с имплантами! Хотя душа – это как раз единственное, что во мне от человека.