Адам
Шрифт:
Ворона про себя ахнула. Это что же, вот этот, вот, щупловатый мальчишка с глазами несмышлёныша купол безопасности такого радиуса держит?!
– Беспокоить они нас не особо беспокоят, –
Ворона снова посмотрела на Адама. Парень поглаживал лобастую голову Ракеты, почёсывал его между ушами, задумчиво смотрел то на отца, то на Ворону. И в девушке родилось странное, неизвестное доселе чувство. Это было похоже на возмущение, какое бывает, когда видишь, как обижают невинного слабого человека, непонимание, чем так не угодил тем людям этот ребёнок-переросток с удивительными лилово-синими глазищами, и щемящее ощущение, замешанное на жалости и нежности, и желании всеми силами защищать это создание. С чего вдруг, почему?
Адам, будто бы почувствовал
Ворона снова смутилась и разозлилась на себя. Отвернулась.
– И вы решили, что я одна из них?
– Честно признаться, да. Ты хорошо вооружена. Чувствуется подготовка. По-хорошему, мне бы отправить тебя обратно к Пастырю…
– Папа! – встревоженно воскликнул Адам. – Я ещё раз говорю, что нашёл её в городе! Зачем людям Пастыря уходить так далеко?
– Например, за консервами, боеприпасами. Анна могла быть их разведчиком, – спокойно сказал Егор Матвеевич, не спуская глаз с Вороны. Признаться, ей было не по себе под этим взглядом. Чувствовала себя нашкодившей девчонкой, которую отец застукал за разбитой вазой. Было страшно, обидно.
– Но, она же…
Егор Матвеевич спокойно поднял руку, и Адам почтительно замолчал.
– Я знаю, – сказал начальник поселения и затем, вновь обратился к Вороне. – Чашу весов в твою сторону склонили твои бумаги. Не думаю, что эти записи можно подделать, или выдумать, да и зачем?
Конец ознакомительного фрагмента.