Адаптация
Шрифт:
Тем временем из за кулисы вышли остальные викинги. Бородатые мужике в килтах выстроились в ряд и синхронно выбивали сложный ритм. А потом музыка изменилась, со сцены шибануло мощнейшей волной тестостерона. Викинги взмахнули ногами. Дамы в толпе в едином порыве охнули. Я снова активировал случайную мысль, запихнув одну простую фразу "Хочу". Даже не буду думать, во что трансформируется эта мысль в головах мужчин. Надеюсь в желание выпить. Тем временем число дам перед сценой утроилось. Мужчины наоборот, разбежались. Скажем так, махающие ногами викинги, по моему приказу, белья не надели. Зрелище не для слабонервных.
Музыка
Ни кто завершающую речь особо не слушал. Ко мне подошел Дис.
– Ярл, а баб когда? И каких?
– Он зашептал мне на ухо.
– Любых, какие по нраву. Но по моей команде. И я тебя умоляю, не тут. На той улице кабаки есть, заваливайтесь туда, и развлекайтесь. Вот тебе еще денег, если те сразу пропьете.
– И победителем объявляется коллектив "Банда веселого Ярла"!
После чего бледнеющий конферансье вручил мне золотую статуэтку в виде танцующей женщины.
– А теперь предлагаю всем желающим отметить с нами нашу победу. Мужики, выбираем желающих!
– ВААААГХ!
И викинги, стоптав по пути конферансье, ломанулись, кто со сцены, кто по сцене. Подхватывая радостно взжащих разумных слабого пола.
Или не очень слабого... Мимо меня пролетела туша Диса и с грохотом впечаталась в сцену.
– Какая женщина! Ярл, женюсь!
– Дис выплюнул зуб.
– Благословляю!
– С этими словами я постыдно спрятался за сцену. Так как боевых баб оказалось почти два десятка, и викинги полетели гуще. Видимо, какие-то амазонки. Высокие, скуластые, фигуристые, с черными, заплетенными в разное число косичек волосами. Дамы деловито защелкивали но косичках грузики, и разминали суставы. Запах их конечно выдавал, но тут я был явно лишним. Тем временем часть воинов, нагруженные двумя, а кто и тремя - четырьмя радостно пищащими женщинами направились по кабакам.
– Может им помочь?
– Это брачные игры, мы тут только помешать можем. Бежим!
С этими словами я увернулся от очередного низколетящего воина. Тот потерял килт, но не боевой дух. Я закрыл селене глаза ладонью, и припустил в сторону офигевающей от происходящего толпы.
– Филин!
– Ась? Огурец, как узнал? Тут же копий сотни.
– Ну, копий много, но только у оригинала есть толпа голозадых викингов, и только оригинал может под мышкой таскать сильнейшего огненного мага в игре.
– Хм... Точно...
Я поглядел на замершею на моих руках Селену, и аккуратно оставил ее на землю.
– Филин, тут такое дело. Нужна помощь.
– Кому?
– Профессору.
– Профу? Кто обижает моего профессора? Я сейчас тут устрою армагедец. Я им покажу Варфаламееву ночь!
Вокруг сгрудились тени, а духи в радиусе десяти метров просто исчезли.
– Полегче, полегче, Филин. Он там в философском диспуте участвует. И там его это...
– Бьют?
– Интеллектом давят.
– Профессора?
– Так чего сам не влезешь? Тебя задавишь...
– Я смерил взглядом трехметровую фигуру Огурцу.
– Я малость не по этой части. Я ж технарь...
– Ну пойдем!
Народа рядом с трибуной для философских диспутов почти не было.
Два карлика стояли за кафедрами и махали кулаками что-то крича.
–
– Мне тут говорят, что наше время это новая эпоха просвещения!
– Бред. Просвещение мертво. И похоронил его Гёдель. А то, что он может назвать новым просвещением просто чрезмерный объем поступающей информации, который дают иллюзию полноты понимания мира. Путь не занимается некрофилией.
– Старый маразматик! В нашем мире возможно все! Мы на пути к технологической сингулярности!
– Трупоеб! Твое познание бесконечно неполно! Это доказал Гёдель еще в двадцатом веке!
– Ни кто ничего не похоронил. Утверждение Гёделя только породило надежду для мистификаторов и наплодило креационистов. Он указал что есть недоказуемые истины, но сам не нашел их.
– Ага, ты мне еще опровергни теорию о циклической разумности вселенной!
– И докажу!
– Значит и от технологической сингулярности откажешься? И скажешь невозможность пережить разуму большой взрыв?
– Ах ты опёздыш хуеносый!
– Жиденыш пиздоглазый!
Хм, я люблю философские диспуты.
– Народ! Тут карлики пиздятся! Ставлю на того, что в красном кафтане, десяток золотых!
– Филин, как тебе не стыдно?
Селена ткнула мне локтем в солнечное сплетение. Тем временем народа изрядно прибыло. Начался тотализатор. Я под осуждающие взгляды Селены поставил десяток золотых на профессора.
Тем временем действо на сцене развивалось. Оппонент профа в синем кафтане оспыал того градом ударом. Тот ушел в глухую оборону, закрыв голову руками, изредка контратакую. В какой-то момент он изловчился и пнул оппонента в коленку. Тот согнулся и получил коленом в нос, поплыл, но нанес хук Профу между ног. Согнулись оба. Один за лицо держался, второй за яйца. Но через мгновение они снова схватились, и через минуту Проф зажал оппонента в удушаем, охватив короткими ногами за поясницу, прижавшись к его спине.
Карлик в синем кафтане засветился, видимо активирую какое-то заклинание. Профессор сжал руки и шея оппонента хрустнула. Тело забилось в судороге и обмякло.
– По итогам философского диспута победителем объявляется сторонник школы неодекаденса Никодимов, Анатолий Васильевич. Профессор кафедры истории МГУ, в связи со смертью оппонента.
– Где моя доля?
– Взъерошенный Профессор как-то внезапно оказался рядом с нами.
– Вот!
– я отсчитал профессору его пять золотых.
– Ну что, кто-то хочет еще со мной поспорить?
– После этого высказывания народ рядом с нами как то сразу рассосался.
– Сосунки!
– Анатолий Васильевич, угомонитесь Бога ради! Ни кто Вашу правду тут оспаривать не будет. Вы мне вот что лучше скажите, что с повозкой?
– Плохо получилось. Я когда до канцелярии с ней доехал, там стояла толпа Филинов, - Тут он покосился на меня.
– И радостно убивала друг друга, в побоище участвовали стражники, их все больше становилось. Получали награду все. Тут что-то произошло, и награды резко перестали выдавать, типа до третьего числа никаких Филинов.