Адепт: Обучение. Каникулы [СИ]

Бубела Олег Николаевич

В один прекрасный день меня прямо во время лекции по истории магии вызвал Ризак. В его кабинете уже были Лихош с одним из своих приятелей, какой-то боевик с четвертого цикла, Киса, Хор и их одногруппник, отличавшийся весьма и весьма развитой мускулатурой. Хмыкнув и подивившись критериям отбора магистра, я стал поджидать удобного момента, чтобы попытаться отмазаться от сомнительной перспективы участия в Игре.

Оглядев нас, декан сказал с веселой улыбкой:

– Как вы наверняка уже догадались, я собрал вас здесь, чтобы сообщить о том, что именно вы будете отстаивать честь нашего факультета в предстоящей Игре. На следующие две десятицы

вы получаете право свободного посещения лекций и беспрепятственного выхода за стены Академии для тренировок. Я рассчитываю, что за это время вы успеете усвоить все правила Игры, приобрести навыки работы в команде и выступите достойно. Как вы прекрасно знаете, победителям достанется слава, солидное денежное вознаграждение и две десятицы отдыха. Я думаю, ради этого стоит потрудиться.

– А от участия в Игре можно отказаться? – поинтересовался я.

Ризак посмотрел на меня с немалым удивлением, а потом уточнил:

– Тебя это интересует лишь теоретически или ты действительно не хочешь принимать в ней участия?

– Второе.

– Но почему?

– Потому что мне совсем не хочется терять время на тренировки. Лучше я займусь чем-нибудь более полезным, – решительно ответил я.

– Разве тебя совсем не привлекает приз? – не оставлял надежды декан.

– Нисколько.

– То есть ты хочешь, чтобы я срочно подыскал тебе замену?

– Да, – отрезал я.

Ризак надолго задумался, наверняка просчитывая вероятные мотивы моего отказа и пытаясь обнаружить скрытую интригу. Видя его реакцию, я ухмыльнулся и подумал, что не я один привык предполагать худший вариант и искать сложные объяснения в простой ситуации. Ведь я не хотел своим отказом привести боевиков к поражению, мне просто было лень участвовать в этой дурацкой затее. И хотя посмотреть на нее я бы не отказался и даже чуток поболел бы за наших, но две десятицы трудиться ради развлечения остальных… Нет, это без меня!

Оглядев остальных игроков, я понял, что все они удивлены моим поведением не меньше магистра. Еще бы! Тут такая превосходная возможность получить не только освобождение от надоевших лекций, но и приз в случае победы, который обещает быть немаленьким, а я отказываться надумал. Да ради одной только возможности получить отпуск многие будут день и ночь тренироваться, а мне, видите ли, времени жалко! И лишь друзья, успевшие изучить меня лучше остальных, глядели с пониманием, но все равно не с одобрением.

– Знаешь, на моей памяти еще никто не отказывался от Игры по собственному желанию, – наконец нарушил затянувшееся молчание Ризак. – Многие, наоборот, частенько упрашивали меня принять их в команду задолго до начала соревнований. Однако тебя, как я вижу, уговаривать будет бесполезно, поэтому мне ничего не остается, кроме как взять на освободившееся место Майлу.

– Спасибо, – радостно отозвался я. – Значит, мне уже можно вернуться на занятие?

– Да, иди. Только вечером не забудь заглянуть, поговорим о практическом применении твоих наработок с защитой.

Коротко поклонившись, я покинул кабинет декана, ликуя, что все оказалось так просто. Я ведь приготовил пламенную речь, предполагая, что придется долго уговаривать Ризака, но она не понадобилась. Видимо, магистр по моим эмоциям сообразил, что я не отступлю, поэтому даже не попытался меня переубедить. Однако вечером за ужином мне пришлось сперва подробно объяснять друзьям причину своего отказа, а потом повторять эти же объяснения на бис для Ризака. Тот никак не мог понять, почему

мне не нужны не только слава и деньги, но и продолжительный отпуск, а потом даже признался, что очень на меня рассчитывал. Я, конечно, извинился за то, что не оправдал надежд, подвел команду и все прочее, однако менять свое решение и не подумал.

А потом потянулись обычные учебные будни. Я снова целиком отдался занятиям, совершенствуя свои знания и умения. И хотя на стихийном фронте перемен замечено не было, я не оставлял надежд и попыток овладеть чем-нибудь еще кроме воздуха. Остальные предметы покорялись мне без труда, и даже теория магии, раньше казавшаяся такой бесполезной и непонятной, внезапно обрела глубокий смысл. С Хором и Кисой я теперь виделся редко, так как они целыми днями пропадали на тренировках, а вечером были настолько уставшими, что никакого желания затевать разговор не выказывали. Я прекрасно понимал их занятость и не настаивал на общении, но спустя полторы десятицы с начала тренировок произошло событие, пошатнувшее привычную жизнь нашей троицы.

Вечером после занятия с Массвишем я вернулся в общагу и увидел лежавшего на кровати Хора. Он рассматривал потолок и не отреагировал на мое приветствие. Сперва я не обратил на это внимания – ну устал сильно, с кем не бывает? Но когда прислушался к его чувствам, то нашел в них острую боль, обиду, безразмерную печаль и понял, что с другом не все в порядке. Надо отметить, Хор с Кисой в последний месяц, следуя моему примеру, перестали носить скрывающие эмоции амулеты, что здорово помогало нам в общении и, кроме того, оказалось весьма приятным. Причем как мне, так и нелюдям. Они как-то признались, что без этих глушилок чувствуют себя намного комфортнее и лучше понимают собеседника. Именно поэтому я смог почувствовать неладное в эмоциях демона и обеспокоенно спросил:

– Что случилось, Хор?

Он поглядел на меня покрасневшими глазами и глухо ответил:

– Моя мать умерла.

К такому повороту я был совсем не готов, поэтому лишь глупо спросил:

– Как?

– Мне сказали, что она покончила с собой.

Я не мог придумать ничего лучше, чем положить руку демону на плечо и сказать:

– Держись, друг.

И вдруг Хора прорвало. Он вскочил с кровати и стал метаться по комнате, яростно размахивая хвостом и бормоча:

– Но этого не может быть! Я знаю свою мать, она никогда бы не бросила Алишу… Это неправда!.. Все подстроено!..

Речь демона то и дело прерывали слова неизвестного мне языка, а когда она окончательно превратилась в глухое рычание, я поймал Хора за рукав и решительно усадил на кровать.

– Успокойся! Возьми себя в руки! Может быть, это все неправда и твоя мать сейчас жива-здорова.

Но мои попытки привести его в чувство принесли обратный результат. Демон сник и безжизненным голосом произнес:

– Нет, об этом мне сообщил мой друг. Он не стал бы врать… Но как же она могла?

Хор замолчал, уставившись в одну точку, и больше не реагировал на мои попытки его разговорить. Я прекрасно понимал, что из такого состояния демона срочно нужно выводить, так как он вполне мог сделать какую-нибудь глупость или вообще разочароваться в жизни и последовать за матерью. Поэтому я нашел подходящее решение проблемы, выпрыгнул в окно, полагая, что за минуту моего отсутствия ничего непоправимого не случится, и помчался в лавку. Там я быстро, не торгуясь, приобрел у хозяина литр ягодной настойки, которая напоминала крепчайший самогон, и вернулся в общагу.