Адепт. Том 1. Обучение

Бубела Олег Николаевич

Не только нелюдей волновало мое странное поведение. Фалиано тоже во время очередного занятия поинтересовался, с какой же целью я так над собой измываюсь. Пришлось сказать, что я планирую как можно скорее разделаться с никому не нужными предметами первого цикла, чтобы уделить все свое внимание подготовке к соревнованиям. Это была почти правда, и она удовлетворила любопытство ректора. Ну а обычным адептам, подколки которых в кратчайшие сроки сделали меня посмешищем Академии, я ничего объяснять не собирался. Пусть себе зубоскалят и дальше, раз больше заняться нечем! Тем более кличка Фалиано-младший, приклеившаяся ко мне с легкой руки Ваха, никакой обиды не вызывала.

А спустя

еще десятицу настал миг моего триумфа. Заранее взяв у ректора необходимые хвостовки, я за четыре дня рассчитался со всеми долгами, успешно выдержав шестнадцать экзаменов (историю-то я успел сдать гораздо раньше) и тем самым поставив абсолютный рекорд Академии. Я бы справился и за меньший срок, но некоторые преподаватели с трудом выкраивали в своем расписании время на прием экзамена и совсем не хотели жертвовать ради меня трапезой или сном.

Нет, большинство не планировали меня «валить». Они после десятка-другого вопросов расписывались в хвостовке и ставили свою печать, а Ризак и Перисад так вообще подмахнули листы не глядя. Но ведь попадались и такие, кто желал досконально проверить мои знания всего цикла. Одним из последних был Ралин, который два дня заставлял меня по нескольку часов трепать языком, пересказывая своими словами сведения из многочисленных учебников. Видимо, он не верил, что я смог за такой короткий срок не только выучить, но и понять весь необходимый материал. В конце концов мне все-таки удалось убедить магистра в должном уровне своей подготовки и получить вожделенную отметку о благополучной сдаче.

Однако миг триумфа на поверку оказался до боли обыденным. Когда я отнес хвостовки ректору и выслушал его поздравления, то неожиданно понял, что совсем ничего не почувствовал. Не было ни радости от успешного преодоления барьера на пути к званию имперского магистра, ни удовлетворения от выполнения поставленной перед собой задачи. Не было вообще ничего, кроме сильной усталости, которая как-то неожиданно навалилась на меня всей своей массой. Видимо, я настолько сосредоточился на учебе, что исключил из сознания все постороннее, а сейчас, когда позволил себе расслабиться, получил по мозгам в полной мере. Этот вывод вернул мне трезвость мышления, поэтому, поблагодарив Фалиано, я предупредил, что завтра к нему на занятие не явлюсь, так как мне срочно нужен отдых.

Ректор квалифицировал мое заявление как недвусмысленный намек, и спустя минуту я выходил из приемной, держа в руках две вольницы, на себя и на Хора. Но меня, если честно, совсем не привлекала прогулка в Кальсот, а хотелось просто выспаться, поэтому, добравшись до общаги, я сунул демону листок, коротко сообщил о том, что расправился с экзаменами, и рухнул на кровать, приказав будить только в случае вселенского апокалипсиса. На этот раз я не стал заниматься во сне анализом и тренировками, а просто нырнул в черноту и выключил усталое сознание.

Проспал я почти сутки, а на следующий день почувствовал себя заново родившимся. Вернулись эмоции, усталость больше не беспокоила, жизнь снова казалась наполненной яркими красками. Кроме этого, появился дикий голод, поэтому, посетив душевую, я быстро привел себя в порядок и, напевая под нос, отправился в столовую, прекрасно понимая, что вчера выяснил предел своей обучаемости, которого лучше не достигать. Нет, я чувствовал, что могу еще чуть-чуть поднапрячься и даже увеличить объем воспринимаемой информации, но это граничило с банальной глупостью и было весьма опасным. Потеря эмоций служила тому доказательством.

Ведь если сравнить мой мозг с компьютером, то можно утверждать, что процессор в последние дни работал

на пределе и в какой-то момент просто решил отключить второстепенные задачи, сосредоточившись на главной – обучении. А вот то, что я этого отключения даже не осознал, свидетельствовало о том, что в следующий раз у меня вполне может отключиться не эмоциональная составляющая, а что-нибудь иное, намного более важное для жизни. Например, инстинкт самосохранения или тормоза. В общем, я понял, что подобного допускать не стоит, но ни секунды не сожалел о содеянном. Я должен был увидеть свой предел, должен был достичь опасной черты, дабы понять, что конкретно нужно делать для дальнейшего развития разума. Ведь я не собирался останавливаться на достигнутом.

Четвертое занятие еще не кончилось, поэтому я набивал желудок в гордом одиночестве. А работая челюстями, составлял план дальнейших действий и решал, куда отправиться после ужина: в общагу – продолжать бездельничать, или же в библиотеку. Но это решили за меня. Когда я доедал фруктовый десерт, чувствуя, что форма на животе потихоньку начинает расходиться по швам, в столовую заглянул Лаох. Он сказал, что Керисан требует срочно зайти к нему. Вздохнув, я отправился к безопаснику, понимая, что отпуск кончился. Все, хватит гулять, пора двойному агенту приниматься за работу!

Мастер оказался немногословен. Поблагодарив меня за предоставленные ранее сведения, которые высоко оценило его начальство, он приказал осторожно и не вызывая подозрений выяснить у Велиссы все, что можно, о магистре Эльвхоре. Само собой, я тут же поинтересовался, кто это такой и чем знаменит. Мое любопытство слегка насторожило безопасника, но после уточнения, что это нужно для правдоподобных зацепок в разговоре с целительницей, Керисан поведал о личности магистра. Оказалось, что он был учителем Велиссы, великолепным алхимиком, гением-изобретателем, который рискнул открыто взбунтоваться против власти Совета Магов. После этого большинство его разработок и научных трудов сочли ересью, а некоторые открытия вообще засекретили, объявив опасными.

Сразу после начала травли Эльвхор исчез, но не с лица земли, а лишь от пристальных взглядов верховных магов, которые и по сей день старательно разыскивают бунтаря и боятся, как бы он чего не натворил. В общем, я кивнул с умным видом и, получив от мастера разговорник, покинул его кабинет. Разумеется, я не поверил словам Керисана о причинах поисков. Скорее всего, верховные подозревали, что магистр не только не бросил свое дело, но и собрал вокруг себя множество сторонников и единомышленников, которым передает запрещенные знания. И теперь с моей помощью безопасник рассчитывал получить ответ на вопрос – поддерживает Велисса с ним контакт или нет.

Сразу бежать к Фалиано я не стал, поостерегся. Вместо этого я направился в библиотеку и открытым текстом попросил Бреннара выдать мне информацию о магистре-бунтаре. Тот принес энциклопедию, книгу по общей алхимии и пару трудов Эльвхора, которые лишь чудом не попали под запретительный указ Совета. В них ничего интересного не нашлось, зато я составил общее представление о личности наставника Велиссы, который по возрасту должен быть постарше Фалиано. Пролистав энциклопедию, я выяснил, какое именно направление он разрабатывал и почему целительница так заинтересовалась моими эльфийскими знаниями. Оказалось, он утверждал, что при должной энергетической подпитке можно создавать материалы и жидкости с поразительными свойствами, а сама алхимия, по его мнению, тесно граничит с конструкторством. Причем в пример он ставил опыт эльфов с их сталью и лимэлем, секрет которого так и не смог разгадать.