Адепт. Том 1. Обучение
Шрифт:
Несколько очков команда Фаррада сумела отыграть, что заставило меня удвоить усилия и плюнуть на осторожность. На переломы, ожоги, разбитые в кровь лица, вывихнутые суставы и все прочее я уже не обращал внимания. Просто понизил свой болевой порог и только по хрусту костей констатировал, что в определенном теле некоторое время, пока работают целительские плетения, лучше воздержаться от прыжков. Но игроки-то все чувствовали, поэтому вскоре не только Златко, но и Нивед с Дениром оказались без сознания. Остальные были упорными и только громко матерились каждый на своем языке.
Такая грубая игра никак не фиксировалась судьями.
Видя, что я не собираюсь покидать площадку, Фалиано снова активировал амулет, и я бросился на противника. На этот раз мне удалось прорвать защиту, но я так и не смог закинуть мяч в окно, поскольку за секунду до этого тело Кисы пронзили десятки магических стрел. Девушка мысленно вскрикнула и лишилась сознания. Ее тело перестало четко мне повиноваться, и в итоге вместо элегантного прыжка с последующим броском я в теле вампирши шмякнулся о доски башни, оставив на них кровавые следы, а затем рухнул на землю. На попытки подняться тело реагировало слабо, поэтому я подскочил к Кисе в теле Златко и оценил размер ущерба, пока Фалиано объявлял о потере конструкторами двух очков.
Все было хреновее некуда. Десятки сквозных ран по всему телу не оставляли надежды на продолжение поединка в ближайшем будущем. Но ведь до конца встречи оставалось еще минут десять, за это время конструкторы могли не только наверстать упущенное, а еще и обеспечить себе небольшой отрыв. Подобного допустить было никак нельзя, поэтому, сформировав кучу простеньких заживляющих плетений, я в теле Златко наклонился, а в Кисином сформировал лезвие и сделал глубокий надрез на плече парня. После этого я приник губами к ране и начал пить кровь, чувствуя необычайное тепло, разливавшееся в организме. Как после разбавленного лимэля.
Сделав десяток глотков, я понял, что восстановление идет полным ходом, поэтому поднялся на ноги в теле Кисы, а в теле Златко стал залечивать рану. На исходную позицию я возвращался прогулочным шагом, растягивая время для восстановления, а по сигналу гонга встретил новую атаку, совсем не задействовав вампиршу. Но в этот раз после того, как мне удалось добыть мяч, я швырнул его не в окно башни, к которому кинулись защитники, а в парня, который отрезал мне руку. Тот, не ожидав такого подарка с небес, слегка растерялся и поэтому не успел поставить щит на пути прыгнувшего к нему с двух боков меня в телах Хора и Златко. Две массивные туши встретились, сильно покалечив оказавшееся между ними мелкое недоразумение. Подхватив мяч в теле Лихоша, я хотел было продолжить атаку, но раздался противный звук гонга, и ректор объявил:
– Команда боевого факультета лишается двух очков за грубую игру, мяч переходит к команде Фаррада.
Ну да, как нам, так можно кости ломать, а как мы кому-нибудь тройку ребер раздробим и руки-ноги переломаем в нескольких местах – так грубая игра! Какое-то
Стонавшего конструктора коллеги отнесли на край площадки, где и оставили залечивать свой скелет, но было ясно, что в ближайшую пару минут участвовать в Игре он не сможет. Вот только для того, чтобы урок был усвоен крепко, его обязательно нужно было повторить, поэтому, снова оставив тело еще не пришедшей в себя вампирши в сторонке, я устроил контратаку, а потом продемонстрировал соперникам, что при должной реакции щиты не могут задержать игроков, желающих добраться до мяча. Залив все пространство пламенем из сотен огненных шаров и тем самым слегка дезориентировав конструкторов, я в теле Ниведа добрался до мяча, выбил его из рук нападающего и ударом ноги отправил к парню, который, как я прекрасно видел, вместо ожидаемого мной захвата сформировал стрелы и отправил их в спину Кисы. Защита адепта быстро распалась от соприкосновения с мячом, и тотчас я наглядно продемонстрировал гаду, что в его действиях было мало приятного.
Когда пламя опало, к истекающей кровью тушке бросился Фаррад, а ректор объявил с гневными нотками:
– Команда боевого факультета лишается еще трех очков за грубую игру.
Дождавшись, пока конструкторы отнесут товарища к уже покалеченному и приведут его в чувство нашатырем, а после оставят залечивать дырки, я подошел к капитану противников в своем теле и спокойно поинтересовался:
– Продолжим играть грубо или все-таки будем придерживаться правил?
Приятель поглядел на две тушки за границей площадки, видимо, сообразил, что такими темпами он через пару минут останется совсем без команды, и сказал:
– Хорошо, Алекс, играем по правилам.
– Вот и замечательно!
Развернувшись, я вернулся на исходную, и прикинул, как можно за оставшиеся пять-семь минут ликвидировать разрыв и обеспечить себе хорошее преимущество. Выбора не было, даже с таким уменьшенным составом конструкторы могли оказать серьезное сопротивление, просто сосредоточившись на защите, так что придется доставать свой козырь – скорость. Но не только скорость Кисы, чье тело уже полностью восстановилось от повреждений.
По сигналу гонга я кинулся вперед, чувствуя во всех телах необычайно сильное сопротивление воздуха. На этот раз черта промелькнула под ногами очень быстро, а щиты конструкторов оказались такими непрочными, что мне без труда удалось завладеть мячом, а потом смести с дороги защитников и забросить его в окно. На этот раз никто из адептов не пострадал. Пара синяков не в счет. Вернув себе обычное восприятие времени и возвратившись на исходную, я повторил атаку, на этот раз даже не став пробивать силой плетения, а просто их разрушая. Еще одно очко вместе с ошеломлением конструкторов стали мне наградой.
А дальше я зарвался. В следующий раз команда Фаррада сама ринулась в наступление и сменила защитные плетения на атакующие, так что мне пришлось несладко. Ускоряясь еще больше, я сумел вырвать мяч из рук капитана и швырнуть его в башню, едва не увеличив этим мощным броском диаметр окна. Но возвратившись назад, я понял, что команда начала уставать. И если раньше усталость хоть как-то можно было игнорировать, то сейчас я чувствовал, что мышцы игроков становятся ватными, их тела никак не могут отдышаться после стремительных бросков, а сердца колотятся так, будто хотят выскочить из груди.