Адепт
Шрифт:
– И какие это правила?
– Они очень сложные, – признался алхимик. – Поскольку, кроме общих принципов, нужно принимать во внимание индивидуальные особенности, например, знак зодиака, возраст и даже семейное положение особы, которой мы дарим украшения. В основном существует три хора: планетарный, звездный и земной. Нельзя сочетать камни из разных хоров, за исключением жемчуга, который принадлежит к земному хору и может сочетаться с бриллиантами.
– Очаровательно! – воскликнула толстая матрона под пятьдесят. – Значит, возможно, я годами носила
– Не совсем, мадам. Негативное влияние драгоценных камней началось с прошлого года. С момента появления анклава. Раньше это были только безобидные суеверия.
– И мы теперь должны верить в сказочки про магию драгоценных камней? – фыркнул высокий мужчина в мундире майора.
– Не во все, это точно. Большинство из них – это бред. Но кто знает, какие именно воспринимать серьезно. Однако среди магов и алхимиков существует мнение, что лучше не испытывать судьбу, нося несовместимые драгоценные камни.
– А какие украшения вы посоветовали бы для замужних? – кокетливо спросила какая-то из дам.
– Только рубины, мадам. С давних пор считается, что ношение рубинов способствует верности и постоянству чувств. К рубинам подходят опалы, аметисты, бирюза, сапфиры и бриллианты.
Через минуту столик, за которым сидел Рудницкий, напоминал прилавок ювелира: большинство дам хотели знать мнение алхимика о своих драгоценностях. Их мужья следили за этой суматохой с неприкрытым беспокойством – не нужно быть ясновидцем, чтобы предвидеть, что негативная оценка может иметь далеко идущие последствия для семейного счастья и мужниных кошельков…
Тем временем разгневанный холодной отповедью майор направился к буфету. Большинство военных двинулись за ним. Самарин без удивления заметил, что они собрались возле вазы с пуншем. Похоже, они воспринимали алкоголь как обезболивающее. К сожалению, большинство из них были уже подшофе, так что еще бокальчик – и начнутся проблемы. Матушкин, слоняющийся между офицерами, подозвал Самарина едва заметным жестом.
– …от них вечные проблемы, – разглагольствовал майор с красным лицом. – Что не восстание, так требования большей автономии. А этот алхимик выглядит подозрительно. Хорошо, если ничего не потеряется после этого сеанса, – язвительно добавил он.
Спутники грубияна, кроме щуплого капитана с седыми волосами, разразились одобрительным смехом. Капитан смерил майора презрительным взглядом, но удержался от комментариев.
– Господа офицеры… – негромко произнес Самарин.
Хоть и в гражданской одежде, он без труда привлек внимание присутствующих. Несколько военных вытянулись почти по стойке смирно, другие стали серьезными, и только виновник этой шумихи смотрел на него исподлобья.
– Еще один чертов гражданский, – пробубнил он. – В чем дело?
– Ну… – прикинулся задумавшимся Самарин. – Коротко говоря, мне не нравится ваше поведение, майор. Я не люблю мужчин, которые не умеют пить, а также нахалов и дураков, и все эти термины точно описывают вас. Мне объяснить, или и так понятно?
На
– Может, вы сначала представитесь, – предложил майор. – Вы понимаете, что бросить вызов можно только аристократу, а буржуазное быдло я просто бью по морде.
– Господин майор! – попытался его утихомирить капитан. – Так нельзя! Княжна не пригласила бы особу, недостойную уважения.
– Но этот алхимик здесь! – возразил мужчина. – Я жду! – кинул он Самарину.
– Александр Борисович Самарин. – Полковник слегка кивнул.
– Родственник княгини?
– Она моя двоюродная бабушка. А сейчас ваша очередь представляться.
– Завьялов Николай Сергеевич. И, ради уважения к нашей хозяйке, позвольте принести свои извинения.
– Боюсь, это невозможно, вы оскорбили моего друга, господина Рудницкого. К тому же благодаря таким, как вы, нас, русских, считают хамами и дураками.
Завьялов стиснул зубы и вылил на Самарина остатки пунша в бокале. Полковник молча вытер лицо, стараясь не выказать удовлетворение. Было очевидно, что рано или поздно кто-то попытается убить Рудницкого, хотя бы потому, что тот не хранит тайны анклава. Все другие алхимики или мало знают, или не собираются делиться информацией. А Самарину требовалась каждая крупица знаний. В этой ситуации нужно было преподать урок всем нынешним и будущим врагам Рудницкого. Суровый урок. А также удивляло поведение и самого Завьялова: если бы майор был пьяницей и хамом, княгиня никогда бы не пригласила его. И она жила довольно долго в Варшаве, чтобы ориентироваться в ситуации. Так что либо у него был плохой день, либо он выполнял задание. Задание, заказанное кем-то, кто очень хочет, чтобы секреты варшавского анклава не вышли наружу…
– Мои секунданты придут утром, – холодно проинформировал он.
– Ох, решим как-то, – пробормотал Завьялов. – А тем временем, раз я все равно ругаюсь с княгиней, я выскажу алхимику все, что о нем думаю.
Самарин вздохнул и дал пощечину майору.
– А теперь, наконец, я привлек ваше внимание? Прежде чем вы что-то кому-то выскажете, я требую от вас сатисфакции. Вы меня хорошо поняли?
Завьялов замахнулся кулаком, но два офицера схватили его за руки.
– Не здесь! И не сейчас! – резко кинул седой капитан.
– Значит, утром, – процедил сквозь зубы майор.
– Господа? Что тут происходит? – властно спросила княгиня. Очевидно, стычка привлекла ее внимание.
– Небольшое недоразумение, тетушка. Господин майор уже уходит. Понимаете, похоже, ему не пришелся по душе этот отличный пунш.
– Княгиня… – поклонился Завьялов.
Через секунду они остались одни, майор вместе с большинством офицеров оставил салон.
– Александр Борисович! – зловеще произнесла княгиня.
– Ничего серьезного, – примирительно ответил Самарин. – Майор перебрал алкоголя и начал шуметь. Я решил вмешаться, до того как другие гости заметят, в каком он состоянии.