Адептки академии Сумрака

Новак Нина

— Значит, Снежный прав? Он не искажал историю?

— Конечно же, искажал. Все тогда отличились. Не знаю точно, что именно произошло, но именно в тот период младший Снежный и получил проклятие. Нас же, драконов, оправдывает лишь одно — мы опомнились первыми. В те времена еще совсем юная Весенняя вдохновила нас, убедила, что так продолжаться не может. Мои сородичи полегли в той битве, но остановили войну. А я вот оказался в плену.

Он склонил голову.

— Видишь ли, Саша, у меня сильный дар. Почти равный магии высших. Поэтому боги и запретили мне искать пару. Обретя истинную,

Дракон усиливается в сто крат. Они посчитали, что я не достоин высшей силы. И оказались правы. Я был слишком честолюбив. После того как Лисса запечатала моего Дракона, Снежный король отпустил меня. Я притащился на гору Суми, где стоял мой дворец, нынешняя академия Сумрака. Я стер все свои изображения с фресок и барельефов. А портал… Портал, ведущий домой, закрыл магическими печатями. Мне было больно, Саша. Я единственный дракон из нашего отряда, оставшийся в живых. Тогда мне казалось, что лучше бы я умер у того утеса. Лучше бы обратился в камень.

— Вы основали академию? — я не верила своим ушам.

— Да. Я много путешествовал. Собирал знания. Жил как простой человек. Это… унизительно для дракона. А потом вернулся в Чабир. Моими первыми учениками стали молодая Весенняя императрица и потомки перебравшихся в Чабир драконов. В том числе, Ромеро, Даррен и отец Кира Валентайна. Я забыл амбиции, поклялся служить императрице, как обычный вассал.

Он уткнулся лицом в мои колени. Я провела рукой по коротко стриженному затылку и сердце предательски ёкнуло. Жар с щек спустился в низ живота и томительно запульсировал в одной точке. Я всхлипнула от остроты эмоций. Его губы прижимались ко мне так непристойно, но… передо мной склонил голову легендарный дракон.

Он поднял на меня глаза.

— Дядя Теодор до сих пор ждет меня. С Драконом и истинной я самый сильный темный властитель в Красной Пустыне, Саша. Как только ты станешь моей, на наших руках появится вязь метки. В крепости сразу же об этом узнают, и дядя призовет меня к себе. Я не смогу отказать зову крови. Так устроена драконья магия. Мы не сможем продолжить жизнь в Чабире. Понимаешь? Ты согласна разделить со мной мой долг? Согласна разделить бремя? Другого пути быть вместе у нас нет.

— Но вы ведь не хотели, да? Не хотели покидать Чабир?

— Я уже не знаю, Саша. Иногда мне кажется, что академию Сумрака я превратил в персональную темницу. Я прятался, старался искупить все прежние ошибки… Считал, что не достоин стать властителем.

— А сейчас?

— Я все еще не достоин, но боги решили иначе, когда послали мне тебя. Так ты согласна?

Его близость волновала меня. Казалось, что если он сейчас встанет и выйдет из комнаты, я просто умру от холода. Прямо посреди знойной пустыни, ага.

Поэтому вместо ответа я потянулась к губам наставника. Ладони заскользили по его горячему телу, спустились туда, где на животе красовался фрагмент татуировки. Я ощущала ее кончиками пальцев, и золотое сияние заполняло мозг.

— Не торопись, — шепнул он мне на ухо. — Вначале привыкни ко мне.

Твердые губы коснулись шеи, ключицы. Асон бесстыдно приподнял зубами рубашку и прижался чуть шершавой щекой к внутренней стороне бедра.

Сияние стало почти невыносимым. А потом мир вокруг

взорвался на тысячи цветных осколков. Боли я не почувствовала. Только полное единение с мужчиной, желаннее которого не существовало ни в одном из известных мне миров.

52.

Оранжево-огненные узоры брачной вязи красиво стелились по руке — от запястья и выше, расцветая на плече пламенным цветком. Солнечные блики играли на завитках метки и хотелось любоваться ею до бесконечности.

Мы сидели на низкой тахте в буйно цветущем саду. На столе служанка разложила сладости, фрукты, легкие закуски. В высоких кувшинах золотился холодный лимонад.

— В чьем доме мы находимся? — спросила я и еще раз полюбовалась вязью.

Чувства она вызывала смешанные. С одной стороны, радовало, что мы с учителем теперь вместе, но с другой стороны, такие резкие изменения в жизни слегка страшили. Но ведь Асон предупреждал. А я все равно пошла искать склеп Проклятого и подтолкнула все последующие события.

— В Коралловом Оазисе, в доме моих друзей, — ответил Энцо.

Он лениво развалился рядом со мной и щурился на солнечные блики, пробивавшиеся сквозь листву. Даже не верилось, что мне наконец-то не холодно.

— Нам не удастся прятаться вечно, Саша. Придется принимать царя царей Ашаданора. Как только дядя ринется нас искать, и правитель Красной Пустыни заинтересуется моим возвращением. Сплетни разлетаются слишком быстро.

— А разве не мы должны явиться ко двору царя царей? — удивилась я и отправила в рот виноградину.

Энцо искоса взглянул на меня и улыбнулся краешком рта.

— Темный властитель выше царя царей по рангу.

— Да ну? Правда? А почему ты вообще темный? Я думала, что у тебя дар артефактора.

— Потому что наш род из призрачной части пустыни, оттуда, где нет цвета и Сумрак особенно густой. Мы повелеваем землями на самой границе.

— На Неверном мосту я видела черных драконов. Таких, как Кир. Но ты — золотой, — я раздавила зубами вторую виноградину.

Энцо глубоко вздохнул, наклонился и убрал непослушную прядь с моего лба.

— Видишь ли, Саша, наша семья имеет божественное происхождение. Было раньше такое божество — Золотой Лучник. Мы его потомки. Но род угасает, и одаренные дети рождаются очень редко. Я последний золотой дракон по силе равный высшим магам, потомкам Красной Луны и Скорпиона.

Ой.

Учитель усмехнулся и поцеловал меня в губы. Сладко, как только он один умел. Ну, или мне так казалось. Но сейчас я была влюблена в него как кошка.

— А куда делся Золотой Лучник? Разве боги умирают? — не удержалась, задала я вопрос, когда он отстранился.

— Если закрыть все их святилища и истребить служителей, они просто уходят… Вот и Лучник ушел. Демоны его знают, куда.

— И все же я не понимаю. Если ты равен по силе высшим магам, то как Снежные тебя пленили?

— Ты задаешь слишком много вопросов, Саша, — включил он зануду и вновь превратился в учителя.

Но я продолжала вопросительно смотреть на него в ожидании ответа.

— Я был молод. Был совсем зеленым юнцом и решил просто прекратить все это. Мне казалось они меня казнят. И я умру героем. Но все обернулось позором.