Адептус Астартес: Омнибус. Том I
Шрифт:
— Что ты сделал? — спросил Аларик.
— Сделал? Ты про что?
— Про тюремные наколки. Ты задал мне вопрос, теперь я спрашиваю тебя. Что ты сделал, чтобы угодить в тюрьму, еще до того, как тебя взял в плен Веналитор?
— Первое правило, — ответил Гирф, — никогда не спрашивай об этом ни у кого.
— Значит, тебе не нужно быть частью моего плана?
— Эй, я этого не говорил.
Перед рабами возникли огромные двойные двери, сваренные из кусков металлолома. Два танка, извергающих клубы дыма, стояли наготове, чтобы распахнуть их на длину цепи. Аларик
— Убийство, — бросил Гирф. — Ну что? Доволен?
— Кого ты убил?
Гирф сглотнул. Аларик ни разу не видел в нем и тени неуверенности, но этого вопроса Гирф явно испугался.
— Женщин.
— Почему?
— Что значит «почему»? Почему кто-то делает что-то? — Гирф нахмурился. — Я не обязан сообщать тебе причину.
— Значит, ты не знаешь почему, — сказал Аларик. — Я позову тебя, когда придет время.
Гирф вышел из строя и замедлил шаг, чтобы оказаться подальше от Аларика.
Незнакомый Аларику раб подковылял к нему под градом грязи, летящей с трибун.
— Астартес, — прошипел он сквозь заячью губу.
Аларик вгляделся в лицо раба, укрытое под рваным капюшоном. Оно было обезображено каким-то кожным заболеванием, так что видны были лишь слезящиеся глаза.
— Ты знаешь меня?
— Твоя известность растет.
— Кто ты?
— Я видел тебя в Гхаале. Я бежал оттуда, чтобы последовать за тобой.
Аларик усмехнулся. В каждом из миров Империума устраивались какие-либо развлечения для зрителей, и преданные поклонники сопровождали самых прославленных бойцов или спортсменов повсюду. Арены играли ту же роль на Дракаази, только в куда больших масштабах. Мысль, что он обзавелся поклонниками, показалась столь же жалкой, как и сам раб.
— Возвращайся домой, в Гхаал.
— Там больше нет дома. Я принес тебе подарок. — Раб вытащил из-под одежды топор. Он явно был рассчитан на бойца ростом с космодесантника, с рукоятью чересчур широкой и тяжелой для обычной мужской руки. Он был яркий и сверкающий, с обухом в виде полумесяца, настолько острый, что кромка казалась прозрачной.
— Из кузницы, — сказал раб.
Аларик взял топор. Тот был идеально сбалансирован. Аларику редко доводилось держать в руках столь искусно сделанное оружие, даже в залах мастеров — оружейников Титана.
— Кто его сделал? — спросил Аларик.
— Городская кузница стоит на перекрестке дорог, — ответил раб, — две крепости в осаде друг у друга. Это все, что он велел мне сказать.
— Кто? Кто велел?
Плеть обвила горло раба и дернула его назад. Раба утащило прямо в гущу горгафских солдат, и Аларик знал, что через мгновения человек погибнет под их сапогами и клинками. Рабы вокруг Аларика напирали, подгоняемые солдатскими плетками, и Аларик потерял раба из виду.
Он оглядел свой топор. Это была, пожалуй, первая красивая вещь, встреченная им на Дракаази.
Танки перед ним взревели моторами, и двери медленно отворились.
На арене выстроились две огромные армии — ровные ряды, реющие знамена.
Разумеется, сражение. Единственный способ, каким могли восславить Кхорна на Горгафе.
— Просто великолепно, — сказал Веналитор, занимая свое место рядом с лордом Эбондраком на самом верху трибуны.
На каждой арене были места для лордов Дракаази, отделенные от черни, и на Горгафе это была крытая секция с закованными в кандалы демонами, укрощенными, чтобы прислуживать правителям планеты. Они жались к полу и пресмыкались, как побитые собаки, у ног Эбондрака. Эбондрак и Веналитор не обращали на них внимания. Они были здесь, чтобы наблюдать за играми, а не для того, чтобы перед ними лебезили.
— Воистину это так, — ответил лорд Эбондрак, устраивая свое огромное тело рептилии на троне, сооруженном для него на трибунах. — Лорды превзошли сами себя. Кхорн ждет с нетерпением.
— И не только крови, — сказал Веналитор. — Я полагал, что для восхваления лучше всего подходит убийство, но, разумеется, война намного привлекательнее для Повелителя Битв.
Эбондрак повернул свою громадную голову к Веналитору и сузил глаза.
— Ваше подобострастие разочаровывает, герцог, — заметил он, угрожающе выстрелив раздвоенным языком поверх зубов. — Я был о вас лучшего мнения. Мне казалось, что у вас есть воображение.
— Вы меня неправильно поняли, лорд, — возразил Веналитор. — Не думайте, что я поскромничал. Все лучшее, чем я владею, — здесь.
— Включая Серого Рыцаря?
— Разумеется.
— И вы готовы рискнуть им здесь?
— Бог Крови не ценил бы меня столь высоко, не будь я готов рисковать всем, чтобы служить ему, — ловко парировал Веналитор. — Мало проку в том, чтобы не выпускать моего Серого Рыцаря с «Гекатомбы».
— Я чувствую, у вас насчет него большие планы.
— Как и у вас, лорд Эбондрак.
Эбондрак улыбнулся, обнажив свои впечатляющие зубы:
— Он постарается сбежать. Захочет отомстить.
— На это стоило бы посмотреть.
Ложу Эбондрака взяли в кольцо воины из Змеиной Стражи. Публика в данный момент не представляла особой опасности, поскольку все глаза с нетерпением обращались к боевым порядкам внизу. Рабы были разделены на две армии, которые удерживала на расстоянии масса кровопускателей. Над передними шеренгами развевались огромные знамена, исходившие силой от начертанных на них рун. В каждой из армий были десятки тысяч людей, от бешеных культистов из трущоб Гхаала до племен из диких земель Дракаази, и даже отборные гладиаторы из личных казарм лордов вроде Веналитора. Многие зрители узнали знаменитое приобретение Веналитора, пленного Серого Рыцаря, известного многим под именем Аларик Покинутый, которому было суждено умереть, сражаясь за титул чемпиона Дракаази в Вел'Скане несколькими неделями позже. Разумеется, в случае, если он выйдет живым из Горгафа.