Адептус Астартес: Омнибус. Том I
Шрифт:
— Кто из вас будет первым? — спросил Нестор, придвинувшись.
Претенденты переглянулись, самый старший и самый высокий мальчик вышел вперед. По мнению Борея, парень быль чуть старше двенадцати-тринадцати терранских лет и идеально подходил для целей Темных Ангелов. Он был худой и жилистый, с густой копной черных волос, которые падали на глубоко посаженные глаза. Мальчик ухмыльнулся по-волчьи и сделал шаг к апотекарию.
— Я Варсин, я буду первым, — заявил он с гордостью.
— Ляг на плиту, — приказал ему Нестор.
Мальчик вскочил на стол испытаний и лег, скрестив руки на груди. Нестор маячил
— Положи руки по сторонам, Варсин, — попросил он, опустив руку на лоб испытуемого. Пальцы апотекария, которые умели ломать кости, двигались выверено и нежно, когда он произвел беглый осмотр. — Это может вызвать у тебя сильную боль, — предупредил он и погрузил нартециум в живот Варсина.
Пронзительные вопли отразились от стен, когда лезвия прорезали кожу и мышцы, а усики ворвались во внутренности через рану. Нестор положил руку на грудь мальчика и надавил, придерживая, пока тот дергался и кричал, размахивая конечностями от дикой боли. Пузырящаяся кровь брызгала из глубокой раны, стекая на плиту и покрывая белую броню Нестора алыми каплями.
Двое других юношей в ужасе ахнули и попятились к занавешенным дверям, но выход блокировал Тамиил, который остановил их, заботливо положив ладони на макушки претендентов.
— Вы видели кое-что и похуже, когда кто-нибудь ошибался на охоте, — сказал он, и мальчики молча кивнули в ответ, по-прежнему ошеломленные кровавой сценой.
Пока Варсин корчился, Нестор стоял спокойно, в то время как нартециум сам взял то, что требовалось. Автоматические зонды отобрали образцы слизистой желудка мальчика, извлекли кровь, желчь и другие жидкости, измерили артериальное давление и пульс, ввели противоядия и прижгли раны. Свечение задней панели устройства из оранжевого сделалось красным, и Нестор убрал руку. В считаные мгновения система игл зашила рану. Варсин лежал весь в поту, слезы стекали по лицу, грудь вздымалась под ладонью Нестора.
— Полежи неподвижно, иначе раны могут открыться, — предостерег апотекарий юношу, убрал ладонь и отошел в сторону.
Мальчик посмотрел на товарищей, которые вместе с ним участвовали в испытаниях и борьбе, а теперь стояли, дрожа, и таращились с ужасом. Затем его взгляд переместился на Борея, и капеллан обнадеживающе кивнул. Нестор повозился с показаниями нартециума, получая данные о взятых образцах. Через несколько минут раздался сигнал, и апотекарий подошел к Борею.
— Что скажешь? — спросил тот.
— Девяносто восемь процентов ткани пригодны, — сообщил апотекарий, сверяясь с зеленым дисплеем на руке. — Эндемические или наследственные заболевания отсутствуют. Приемлемые уровни переносимости воздействия токсинов, показатели жизнедеятельности и реакция на боль в норме. Мальчик — совершенство, в физическом смысле, конечно.
— Хорошо, — сказал Борей, рассматривая дрожащего мальчика. — Внешняя система оповещения. Иди сюда, Варсин.
Варсин спустил ноги с плиты и слез на пол. Обхватив руками свой живот, он обогнул камень и встал перед космодесантником, нервно поглядывая.
— Расскажи о себе, — попросил его Борей.
— Я пятый сын Хербиса, вождя, который был вторым сыном Геблина, который взял терновый плащ у Дарско в поединке, — ответил мальчик, выпятив
— Тогда кровь вашей семьи сильна, вы из хорошего рода, — согласился Борей. — Что ты мог бы сделать, чтобы доказать свою верность заоблачному Императору?
— Я не понимаю, господин, — признался Варсин.
— Ты убил бы своего отца, если бы я приказал? — спросил Борей.
— Убить отца? — нерешительно отозвался мальчик. — Я сделал бы это, если бы ты велел, хотя и был бы опечален.
— А почему это опечалило бы тебя? — поинтересовался Борей, наклоняясь, чтобы заглянуть Варсину в глаза. Лицо мальчика отражалось в красноватых линзах шлема.
— Меня огорчило бы, что мой отец опозорил наш народ, оскорбив заоблачного Императора и его звездных воинов, — немедленно ответил мальчик. — Я не могу представить другую причину, по которой ты пожелал бы ему смерти. Мой отец хорошо служил нашему народу.
— А ты, мальчишка, можешь судить об этом? — спросил Борей, плоский лик черепа с его шлема в упор смотрел на Варсина.
— Нет, господин, я следовал бы твоему приказу и убил бы отца, потому что ты судишь правильнее, чем я, — ответил Варсин с легким поклоном.
— Хорошо. — Борей выпрямился. — Иди на улицу и передай отцу, что ты этим вечером останешься с нами.
— Я? — Глаза мальчика сияли гордостью, он ухмыльнулся во весь рот.
Затем он сделал несколько торопливых шагов к двери и остановился, согнувшись от боли.
— Я сказал, побереги свои раны! — рявкнул Нестор.
— Мне очень жаль, господин, — пробормотал Варсин с гримасой, прежде чем уже более спокойным шагом уйти за занавес.
Борей обратился к двум оставшимся претендентам и жестом указал на плиту. Они обменялись беспокойными взглядами, а затем один из них порывисто шагнул вперед.
— Я… Я… — Парень заметно дрожал, разглядывая свежую кровь на столе испытаний. — Нет! Я так не могу!
Он с плачем упал на колени и уткнулся лицом в ладони. Борей подошел и присел рядом, сервомоторы в броне взвыли, когда он сделал это. Мальчик смотрел на него снизу вверх и покачал головой, слезы струились по лицу.
— Я прошу прощения, — простонал он. — Я обесчестил себя и опозорил свою семью, но я не могу…
— Как тебя зовут? — Голос Борея жестким металлическим звуком отразился от стен камеры.
— Санис, господин.
— Знание своих пределов делает человека храбрым, Санис, но у космодесантников Императора никаких пределов нет. Ты понимаешь это?
— Да, — снова отозвался Санис.
— Тогда следуй за мной, — сказал Борей юноше.
Он подошел к дальней стене комнаты, просунул руку в незаметную трещину в камне и активировал потайной переключатель. Участок стены исчез, и открылся темный проход в рост капеллана или чуть выше. Борей жестом пригласил Саниса войти, мальчик исчез в темноте, и космодесантник двинулся следом. Он гнал юношу все дальше, на ходу передавая кодированный сигнал через комм-устройство брони. В ответ тусклый красный свет затеплился наверху. Теперь оба они, и Темный Ангел, и мальчик, находились в камере, которая простиралась дальше в темноту. На полу здесь валялись старые кости, местами их слой доходил до колен. Черепа отливали красным и наблюдали за претендентом пустыми глазницами.