Адептус Астартес: Омнибус. Том I
Шрифт:
— Состояние? — потребовал Зуфий.
— Щиты упали. Пробоины на палубах семь, восемнадцать и тридцать, — ответил один из слуг.
— Что с моими братьями?
— Штурмовая палуба цела.
Иллюминаторы уже не были скрыты заслонами, и Зуфий взглянул на обломки, оставшиеся от стромаркского корабля.
— Цель — фрегаты. Убейте их всех.
Сцена семь — дворец губернатора на Стромарке прайм
Юрик шел по дворцу так быстро как мог осмелиться, пробираясь между военными и священниками, бежавшими в противоположную от него сторону. Его злило, что бегущие не проявляли должного
Юрик замедлил шаг, войдя в Зал Памяти.
— Простите меня, — обратился он к каменным скульптурам, установленным вдоль стен, когда его грязные ботинки запятнали мраморный пол. Он остановился в конце коридора, поправил тунику и пригладил волосы. Глубоко вдохнув, стромаркианец открыл сводчатые стеклянные двери и вошел в приемный покой правителя.
— Губернатор, — преклонил колено Юрик, обращаясь к правителю планеты.
Губернатор Аграфена стояла к нему спиной, её внимание было сосредоточено на птицах с красными хохолками, порхавшими между деревьями роскошного сада. Юрик не ожидал увидеть, что она уже была облачена в костюм-перчатку укрепленный преломляющей броней. Её длинные волосы были зачесаны назад и убраны в тугой хвост, свисавший по спине как табард. Вместо золотого скипетра Аграфена опиралась на тонкий меч с золотой рукоятью.
— В любое другое время ты был бы выпорот за то, что прерываешь меня, — сказала она.
Юрик молчал, на его лбу появилась капля пота.
— Что ты пришел доложить? — спросила Аграфена.
— Наш флот, губернатор. Он уничтожен.
— А наши войска? Какие от них новости?
— Их больше нет. Их всех больше нет, моя госпожа, — колеблясь, ответил Юрик.
Аграфена повернулась, смерив Юрика холодным взглядом.
— Больше нет? Как это понимать, слуга?
Юрик позволил себе кроткий взгляд на лицо своего правителя. В глазах читалась характерная для неё твердость, кожа была гладкой как холодные северные озера, а на щеках проступал легкий румянец, который, впрочем, не делал её манеры менее холодными. Юрик сдержал улыбку, его радовало, что губернатор не потеряла себя в окружающем хаосе.
— Наши армии разбиты и уничтожены, моя госпожа. Все солдаты за пределами щита…все кто находился не во дворце…они все мертвы.
Аграфена уставилась на него, услышав новость о том, что её мир превратился в кладбище.
— Бригада Халки? — спросила Аграфена. Это был её личный полк, тысяча избранных воинов, защищавших Примус.
— Капитан Александер и его люди готовы к бою, губернатор…
— В таком случае этот день останется за нами. Мы покажем секундианцам, чего мы стоим. Бригада Халки никогда не терпела поражения, эти стены никогда не были пробиты. Я не сдамся, Юрик. Я скорее сотру всё в пепел, чем помирюсь с этими предательскими трусами.
— Вы же не имеете в виду…
— Я имею в виду именно это.
За спиной Юрика, рядом с семейным гербом висел портрет Ставра Халки, самого почитаемого из лидеров Стромарка. Его взгляд был направлен на Аграфену. Ставр был великим тактиком, умелым мечником и благородным правителем.
Аграфена задержала взгляд на картине, ища в лице предка сходство со своими чертами. Она не опорочит его память и не потерпит
— Прошу простить меня, губернатор…но мы сражаемся с Космодесантом. Император отправил своих бессмертных чемпионов, чтобы уничтожить нас. Мы не сможем…не сможем победить их.
— Ложь!
Аграфена быстрым движением руки смахнула хрустальную скульптуру Стромарка прайм с постамента. Юрик оценил иронию, наблюдая за тем, как осколки хрупкой сферы разлетаются по полу.
— Убить можно все.
Аграфена развела руки, указывая на десять членов почетной стражи, стоящие на страже в её покоях. Генно-усиленные воины были защищены толстой панцирной броней и вооружены тяжелыми плазменными ружьями.
— Нужно только найти подходящее оружие, — мягко сказала она.
Сцена восемь — десантная капсула, несущаяся к Стромарку прайм
— Балтиил! — раздался по воксу голос Апполлуса, выдернув библиария из задумчивости, — сегодня не плохой день, чтобы умереть, но то, что ты не выполнил свой долг не должно стать этому причиной.
— Имей терпение. Я не смогу долго держать щит, нам нужно подождать до последнего момента, — раздраженно ответил Балтиил.
— Ты говоришь, как этот трус Зарго, висящий на орбите над секундусом, пока сотни истекают за него кровью, чтобы он не запачкал руки. Он — позор для нашей воинской родословной.
— Ты не сможешь заставить его, брат.
— Ты знаешь о чем-нибудь, что я не смог заставить пойти по-моему? — Апполлус сделал паузу, — просто не жди слишком долго, библиарий.
Балтиил удержался от ответа. Он понимал недовольство капеллана, которому пришлось вверить свою жизнь в руки псайкера.
Руны тревоги загорелись на потолке дроп пода как окровавленные звезды, когда в корпус ударил очередной залп противовоздушных орудий.
— Брат Йофиил, — обратился по воксу Балтиил, поднимая взгляд.
На борту «Савана» Йофиил следил за библиарием через пикт-камеру, установленную на стене десантной капсулы.
— Ты — мой хранитель, — сказал Балтиил, уставившись на мельта-заряд удаленной активации, прикрепленный на бедре, — не сомневайся.
Лампочка на пикт-записывателе дважды мигнула в знак подтверждения. Балтиил закрыл глаза.
— Император, защити мою душу в сегодняшней битве. Пусть твоя сила победит мои слабости, чтобы я мог служить ордену.
Температура в десантной капсуле упала, как только Балтиил обратился к своим силам. На стенах и броне воинов роты смерти начал появляться слой ненатуральной изморози, и разум Балтиила покинул его тело.
В либрариуме такой психический барьер называли Щитом Сангвиния, он был физическим воплощением воли библиария. Балтии не знал никого, кто попытался бы создать щит такого же размера, как он. Использование такого количества силы могло быть опасным. Его душа будет гореть как путеводный огонь для обитателей варпа, желающих поглотить её. Если он поддастся их соблазнительному шепоту, если губительные силы получать его тело, то Йофиил активирует мельта-заряд.
Свободный от плоти разум Балтиила прошел сквозь холодный керамит его брони и выбрался за пределы десантной капсулы, зависнув в воздухе Стромарка. Над ним десять темных звезд неслись в сторону земли. Его разум прошелся по ним, как дети на Кретации проводят руками по кустам акаулиса. Разумы Апполлуса и остальных членов роты смерти горели как раскаленные угли, все их мысли были направлены на предстоящую резню. Балтиил переместил свое внимание на землю.