Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Коллектив авторов

Полоний поднял голову, и Лигейя впервые увидела его глаза — большие и светлые, словно глаза морского существа.

— Демоны?! — воскликнул миссионарий. — Сохрани нас Трон!

— У инквизиторов, наблюдающих за Шлейфом, слишком мало информации о Софано Секундосе. Потому мне остается надеяться только на вас. — Лигейя говорила довольно быстро и в то же время изучала обложку взятой книги. Она оказалась старинной и очень тяжелой, с искусно сделанными медными застежками. — Я ищу любые признаки деятельности культов в этом мире.

Полоний покачал головой:

— Здешние

люди преданы своей вере. Есть несколько противников Имперского культа, но это всего лишь сектанты, поклоняющиеся своим предкам. Я не обнаружил среди них ни малейших следов Врага, в противном случае тотчас сообщил бы кардиналам. Конечно, есть еще дикие племена, обитающие в лесах. С ними даже Сверхкороль ничего не может поделать, но это бандиты, а не фанатики.

Лигейя щелкнула пальцами, и Ксианг проворно приблизилась, держа в руке чемоданчик Лигейи. Ксианг притронулась к замкам и откинула крышку. Инквизитор вынула отвратительную фигуру с Виктрикс Соноры.

— Что вы можете рассказать мне об этом?

Полоний, шаркнув, шагнул вперед и внимательно рассмотрел скульптуру. Лигейя отметила, что от миссионария пахнет ладаном и химикатами, точно его древнее тело напичкано консервантами, предохраняющими от разрушения.

— Ужасная вещица. Мне кажется, давным-давно, когда поклонение святому Эвиссеру было в расцвете, такие предметы коллекционировали вырождающиеся аристократы. Торговцы покупали их у лесных людей. Но это было очень давно. Сегодня искусство на планете вызывает любопытство, и ничего больше.

— Когда в последний раз вывозились такие скульптуры?

Полоний пожал плечами:

— Пятьдесят лет назад… Семьдесят?.. У Сверхкороля есть советник-историк, он может точнее сказать, когда это было. Сам я считаю эти языческие поделки омерзительными. И упоминал о них в своих проповедях.

Полоний выпрямился, и Лигейя с радостью спрятала скульптуру, поскольку чувствовала, как та извивается в ее руках.

— В этом мире много проблем, — продолжал Полоний, — но среди них нет угрозы нашествия Врага. Люди бедны и невежественны, земля не слишком плодородна, но здесь нет признаков разложения. Я читал проповеди везде: от Хаджишейма до Каллианского Потока, что на северном побережье. Все грехи здесь только от человеческих пороков.

— Я рада это слышать, — сказала Лигейя. — Но мое расследование ничуть не продвинулось.

— Жаль, что я не в силах помочь. Имперской инквизиции придется поискать еретиков и призраков где-нибудь в другом месте.

Лигейе показалось, что Полоний улыбнулся, но она не была уверена в этом.

— Что ж, значит, мне здесь больше нечего делать. — Лигейя встала и расправила длинные юбки. — На всякий случай я попытаюсь что-нибудь узнать у Сверхкороля и его советников. Хотя и сомневаюсь, что им известно то, чего не знаете вы. А вы много читаете, — добавила она, поднимая книгу, которую рассматривала. — Я давно уже не видела «Стенаний» Мирмандоса.

— Мне оставил ее предшественник, — сказал Полоний. — Я всегда считал Мирмандоса недалеким. Его притчи слишком просты, чтобы использовать их в моих службах.

— А

кардиналы на Терре провозгласили его обязательным для изучения в семинарии, — заметила Лигейя. — Они были бы разочарованы, услышав о вашем неодобрении.

— Ну, кардиналы имеют право не соглашаться со старым неотесанным миссионарием, — ответил Полоний.

— «Стенания», — тихо произнесла Лигейя, — были утрачены двенадцать веков назад. Ни один член Экклезиархии, даже кардиналы, если они не прожили так долго, не имеют копий.

Культисты смерти с мечами и метательными лезвиями в руках подошли ближе. Рука Лигейи лежала на обложке фолианта. Исходящая от книги информация свидетельствовала, что это тот самый том, который всеми источниками, включая Трепитос, считался утерянным.

— Я не верю, что ты — Полоний, — продолжала Лигейя. — Властью, данной мне Священной Инквизицией Императора, я требую, чтобы ты подвергся духовному испытанию. Ты пройдешь все стадии дознания, и каждое произнесенное тобой слово, ради твоей жизни и души, должно быть правдой. — В голосе Лигейи зазвенел ледяной холод.

Культисты смерти так напрягли мускулы, что инквизитору казалось, она слышит их гудение.

— Глупая девчонка, — бросил миссионарий. — Глупая, упрямая и слабая девчонка!

Под его клобуком что-то вспыхнуло; глаза внезапно полыхнули фиолетовым огнем и осветили лицо — такое древнее и пустое, что едва ли хоть один человек мог естественным путем прожить столько лет, сколько отражало оно.

Воздух сгустился, и миссионарий Крусьен, обнаруживший себя впервые за целое тысячелетие, вспыхнул колдовским пламенем.

Спустя несколько секунд на «Рубиконе» пропала всякая связь с поверхностью Софано Секундоса.

7

СОФАНО СЕКУНДУС

— Ничего нет, — произнес офицер в шлеме связиста. — Мы потеряли все. Сигналы жизни, маячок челнока — абсолютно все. Глухо.

Аларик спрыгнул вниз с возвышения перед пультом:

— Почему?

— Я не зна…

— Смотри на экран! — перебил правосудор.

Картина поверхности Софано Секундоса исчезла с монитора, уступив место мешанине помех. Связист в рубке, находящейся в углублении капитанского мостика, без конца переключал настройки окружавших его мониторов и регистраторов. Он отчаянно пытался уловить хоть какой-то отчетливый сигнал с поверхности. Но на всех каналах слышался только треск, словно от искр короткого замыкания.

— Танкред, Генхайн, сажайте свои отделения в «Громовой ястреб» и отправляйтесь, как только получите координаты посадки, — распорядился Аларик. — Санторо, подожди меня, я узнаю все, что смогу, и тотчас буду у вас.

— Проблемы, правосудор? — отрывисто спросил Танкред.

— Сплошные проблемы, — ответил Аларик, вглядываясь в экран.

Появилось изображение пригорода Хаджишейма, расположенного над глубокой лощиной с крутыми склонами, поросшими густым лесом. Там, где должен был быть центр Хаджишейма, неистово клубились пурпурно-черные разводы помех.