Адептус Астартес: Омнибус. Том II
Шрифт:
Баллак облачился в броню, включая помятый наплечник, который пытался откусить зелёнокожий. Отметины от зубов тянулись до самого горжета. Немного сильнее или выше и орочья челюсть впилась бы ему в шею. Слишком близко.
Он оставил почти всё оружие, взяв только лёгкие боевой нож и пистолет. Зато освободилось место для тяжёлого меча Храмовника.
Кастор был прав. Демонстрация трофеев предполагаемых союзников привлекает неуместное внимание. Раньше такие вещи его не заботили. Возможно, их заставили шевелиться болезненные мысли о собственной смерти.
Недалеко
Проходя мимо, Баллак не испытывал ничего. Горе — удел слабых. Он закопает меч среди безымянных могил, просто очередной ничего незначащий монумент.
Он вытащил его наполовину из ножен, обнажив изысканно украшенный клинок филигранной работы, когда его внимание привлёк мрачный голос.
— Злобный.
Тихий, торжественный, но с оттенком высокомерия, присущего всем им.
Баллак повернулся, положив руку на болт-пистолет, но отпустил рукоять, когда увидел, что два воина уже спускались к нему.
Мысленно он выругался.
Чёрные Храмовники. Что ещё хуже — он знал их.
— Ворда, Магелн… — он радушно кивнул Братьям меча. Титул вводил в заблуждение. Они использовали не только мечи. У Ворды был топор, у Магелна булава. Меч носил их бывший сержант Тиамед. Именно тот меч, который Баллак собирался вонзить в землю и забыть.
Ворда направил на него топор, вызывая.
Такое позёрство и напрасная демонстрация. Он подумал, что если все разговоры Храмовников ведутся столь официально.
— Ты помнишь, что я сказал во время нашей последней встречи, Злобный? — прорычал Ворда.
— Твои точные слова?
Брат меча нахмурился. — Не заставляй меня выпустить тебе кишки на месте, ублюдок. Долг взывает к чести.
По символам на доспехе Ворды можно было предположить, что его повысили до звания Тиамеда. Баллак не мог представить, насколько это должно быть для него мучительно. Вина, объединённая с глубоким чувством воинской гордости. Столь двойственно.
Он рассмеялся бы вслух, если бы не верил, что Братья меча прикончат его за подобную дерзость.
Вместо этого он поднял руки.
— Ты просишь сохранить тебе жизнь, пёс? — рявкнул Магелн.
“Он может говорить!” — подумал Злобный, но снова мудро не стал озвучивать свои мысли.
— Ты второй за эту ночь, кто сравнил меня с псом.
— Точное описание, — прорычал Магелн.
Баллак снова обратился к Ворде. — Ты сказал “когда мы встретимся в следующий раз — а мы встретимся — не будет ни поединка, ни пощады”. Хладнокровно убив безоружного собрата-воина, ты исполнишь свой обет, Брат меча?
Ворда улыбнулся. На Храмовниках не было шлемов, видимо, чтобы Злобный мог увидеть гнев в их глазах или праведную ярость. Чёрный
— Я не убью тебя здесь, среди чтимых мертвецов.
Он указал на клинок.
— Сохрани его. Возможно, он тебе понадобится.
Баллак удивился.
— Для чего?
— Для нашего поединка и меч Тиамеда станет призом.
— А если я откажусь?
Магелн передёрнул затвор болт-пистолета.
Баллак кивнул, одобряя тактику принуждения.
— Понимаю.
Ворда прищурился.
“Он видит, что я ранен”, — подумал Злобный. Видимо он знал, что клинок Тиамеда вонзился глубоко.
— А если я одержу победу, что не даст вам отправить за мной ещё кого-нибудь из мстительных братьев?
— Ты не сделаешь это.
Баллак нахмурился. — Ты имеешь в виду, мы не сделаем это?
— Ты не победишь, — объявил Ворда с равнодушной убеждённостью. — Но если произойдёт чудо, то у тебя будет наше слово, что эта встреча станет последней.
Баллак дёрнул головой в сторону Магелна. — К нему это тоже относится, не так ли?
Брат меча шагнул вперёд, но свирепый взгляд Ворды остановил его.
— По тебе не будут скорбеть, когда клинок Ворды сразит тебя, — прорычал он, но затем смягчился. — Я сдержу слово брата.
— Посмотри на эту возвышенность, — сказал Ворда, указывая топором на холм вдали, — в твоём распоряжении час. Приходи один или мои братья уничтожат тебя и всех твоих дружков.
— Никаких секундантов? — Баллак посмотрел на Магелна, который, несмотря на только что сказанное не выглядел полностью согласным с планом.
Ворда остался непреклонным. — Только ты и я. Насмерть.
Баллак пожал плечами, пытаясь скрыть раздражение.
— Насмерть.
Храмовники ушли, громко лязгая броней, Злобный наблюдал за Братьями меча, пока они не пропали в тени.
Он повернулся, оценивая предложенное Вордой место. Холм оказался посадочной площадкой. Несколько вышек ауспиков и станций связи по периметру остались неповреждёнными, но её разбомбили в центре и вверху. Глубокий разрушенный кратер окружали развалины, и его больше нельзя было использовать по прямому назначению. Из него получилась бы хорошая арена. Достаточно далеко от любопытных глаз и достаточно близко, чтобы не оказаться в центре территории орков.
Баллак подумал вернуться в лагерь за подкреплением, но это только сильнее пошатнёт его положение в Очернителях. Взяв голову ещё одного Храмовника, он заслужит определённое уважение. Но, по правде говоря, он пошёл один, потому что хотел кое-что доказать себе.
Что у него ещё остались зубы.
К тому времени как Баллак сходил за цепным мечом и добрался до разрушенного склона, ночь уже вступила в свои права. До рассвета оставалось ещё далеко и на горизонте, на фоне мерцающей тёмно-коричневой туманной пелены виднелись чёрные силуэты орочьих ватаг. Зелёнокожие снова жгли костры. Им нравился огонь или скорее то, что он делал с древесиной, металлом и плотью.