Адептус Механикус: Омнибус
Шрифт:
— Файст? Что такое?
— Мы никогда и ничего не удаляем.
— Да, это верно.
— А сколько мы секвестируем? — спросил Файст.
11
Вернувшись с долгой смены, он нашел ее в спальне, где она укладывала в сумку свои вещи. Несколько мгновений он не мог придумать ни единой причины, зачем это ей могло понадобиться. А затем увидел выражение глаз своей молодой жены.
— Нет, — прошептал он.
— Когда-нибудь это все равно должно было случиться.
— Не может быть.
— Когда-нибудь
— Когда? — спросил он.
— Сегодня ночью. В полночь. Уведомление на столе, — ответила она, продолжая собирать сумку с таким серьезным видом, будто это было самым главным в ее жизни.
— Не может быть, — повторил Стефан Замстак.
Уведомление — пластинка с текстом в пакете из фольги — лежало на небольшом пластековом столике в общей комнате, рядом со стопкой немытых чашек и половинкой полбового батона, хранимой до ужина в вощеной бумаге.
Стефан взял уведомление и прочел.
— О Трон! — выдохнул он.
Двойная смена в доках его совершенно вымотала, и по пути домой он хотел только одного — чтобы хватило энергии подогреть немного воды для помывки. А хотеть, оказывается, надо было совсем другого.
Он поднял голову и нашел глазами небольшую вотивную аквилу, висящую в домашнем алтаре. В бутылочке для приношений стоял свежий букетик цветов. Чем бы голова у Калли ни была занята, но поменять их она не забыла. Как и положено. Стефан почувствовал, как же чудовищно его подвела та сила, которую воплощал маленький бронзовый символ.
Замстаки жили на Оресте восемнадцать месяцев. Оба они выросли в провалах субулья на Кастрии, в пяти месяцах перелета отсюда. Саббатский крестовый поход — кампания, которая, казалось, длилась вечно, — высасывал ресурсы из Кастрии с чудовищной скоростью. Планета превратилась в истощенную клоаку всеобщей преступности, коррупции и мрачного будущего. Для Стефана Замстака оставалось лишь два наиболее вероятных пути в жизни: либо тупая, тяжелая работа в кастрийских арсеналах, производивших снаряды для военных нужд, либо — Гвардия. С тех пор как двадцать четыре года назад начались Войны Саббат, девять с половиной миллионов молодых мужчин и женщин Кастрии отправились на фронт со сборных пунктов Гвардии.
Вместо этого, Стефан в поте лица трудился за расписки товарной пристани, бесплатно надрываясь в кастрийских доках, чтобы получить от своего начальника бумаги. Сдав на шестой разряд, он сразу же подал заявление на эмиграционный пропуск. Орест — процветающий мир-кузница ближе к системам Саббат — публично объявлял о том, что там требуются сертифицированные грузовые операторы для работы на отгрузке военного снаряжения. Обладателям соответствующих сертификатов Орест с готовностью предлагал подъемные и оплату переезда.
Орест обещал новую жизнь вдали от трущоб Кастрии. Со своими бумагами и стажем Стефан подходил автоматически. Ему нужно было лишь подать заявление на разрешение привезти с собой жену. На Калли, младшего клерка инфостанка, «бронь» от военной службы не
Серьезным из них было только одно. Калли Замстак была обязана проводить четыре недели в году на сборах резерва третьей очереди Сил планетарной обороны Ореста.
Некрупная и атлетичная Калли была добровольцем схольных кадетских сил на Кастрии, так что сборы ничем таким особенно страшным не казались. Ей, в общем-то, нравилось на неделю окунаться в атмосферу товарищества и командной работы в резерве СПО, выполнять упражнения, ходить в автономные походы по Астроблеме, заниматься строевой подготовкой.
— Ты понимаешь, что меня могут призвать, да? — как-то спросила она.
Он пожал плечами:
— Конечно, но с каких это пор дела настолько плохи, что вызовут резерв третьей очереди? Честно?
Стефан бросил пластинку обратно на стол. Она пролетела мимо и упала на пол. Он даже не стал ее поднимать. А ведь это собственными стараниями он завел жену на опасную дорожку.
— Я пойду на работу, — сказал он.
— Что? — спросила она из спальни.
— Я пойду на работу, переговорю с Райнхартом. Может, он сможет помочь.
— Он ничего не сможет сделать.
— Он ведь начальник в порту.
Она высунула голову в дверь:
— Стеф, твой начальник для них никто. Не надо его просить, пожалуйста. Я подписала бумаги. Такие были условия, и я согласилась. Так что заткнись и сделай мужественное лицо.
Он помотал головой:
— Ты — резерв третьей очереди, Калли. Третьей. С каких это пор призывают третью очередь?
— Значит, все очень плохо, — ответила она из спальни.
Он опустился на вытертый диван у стола и пробормотал:
— Не может этого быть.
В крошечной спальне Калли Замстак на секунду перестала собирать сумку. Руки у нее тряслись. Она закрыла глаза и стиснула зубы. Она знала, что Стефан отреагирует таким образом. Калли его любила, но иногда Стефан был сущим ребенком. Не его ведь забирают на войну. Не его посылают черт знает куда. Так почему его руки не обнимают ее? Почему он не шепчет успокаивающе, что все будет хорошо? Стефан был сильным. Физически. Она видела, как он поднимает ящики с грузом, словно пустые коробки, но там, где дело касалось их отношений, сильной половиной была она.
До прибытия на место сбора у нее оставалось меньше часа. И большую часть времени придется потратить на то, чтобы заставить мужа держать себя в руках.
— Стеф? Все будет хорошо, Стеф! — крикнула Калли.
Дрожь в руках никак не унималась.
Она села на сквозной маглев до Перпендикуляра и Конгресса, потом сделала пересадку на южный, который полз по низким, темным туннелям под Южным Принципалом, словно червяк, прогрызающий нору в земле.
Прощание вышло тяжелым. Стеф старался не плакать, но это у него не очень получалось. Мучительно больно говорить «прощай», если не знаешь, когда вернешься.