Адептус Механикус: Омнибус
Шрифт:
«А вдруг — была? — подумала она. — Вдруг это был наилучший вариант развития событий?»
Она вернулась к Голле. Подруга по-прежнему пристально следила за Робором, дергаясь каждый раз, как порыв ветра хлопал ставнями или бросал кусок пустынного мусора в наружную стену.
— Иди поспи немного, — предложила Калли.
Голла помотала головой:
— Я еще продержусь чуток.
Робор открыл глаза.
Калли вздрогнула, а Голла отпрыгнула так резко, что едва не свалилась с табурета.
— Робор, ты меня слышишь? — спросила Калли.
Жуткий
Взгляд невидящих глаз был отсутствующим, словно после сильного удара. Кулаки по-прежнему были крепко сжаты.
— Робор?
Он тихонько раскачивался и дрожал, словно стоя на сильном ветру посреди голой пустыни.
— Робор?
— Открытый артериальный проток, — прошептал он.
— Что? — Они нагнулись ближе, пытаясь расслышать.
— Открытый артериальный проток, — повторил он голосом шелестящим и легким, словно песок, несомый ветром из Астроблемы.
— О чем он? — спросила Калли.
— Я слышала, как гинеки говорили об этом, — сказала Голла. — Это дырка. Дырка в сердце младенца.
— Это небольшое отверстие в стенке между верхними желудочками сердца, — произнес Робор. — В утробе открытый артериальный проток — естественный короткий путь, который позволяет крови развивающегося ребенка циркулировать мимо легких, которые пока еще схлопнуты и заполнены амниотической жидкостью. Эта внутриутробная сердечная функция искусственно восстанавливается у всех принцепсов, проходящих модификацию для работы в раке.
— Поэтому у него давление такое низкое?
– спросила Голла.
— Да. Часть крови по-прежнему проходит мимо легких, — ответил Робор. — Проток закрывается, но, пока он не закрыт окончательно, кровяное давление будет оставаться низким.
— Робор, откуда ты это знаешь? — спросила Калли. Робор моргнул, но глаза его по-прежнему отказывались фокусироваться на ней.
— Он мне сказал.
— Принцепс сказал тебе?
— Принцепс мне сказал.
— Робор, что ты еще можешь сказать? Можешь сказать еще что-нибудь? Как он там?
Робор нервно сглотнул и произнес:
— Больно.
1011
По ноосфере разнесся мягкий звон, и волна радости и одобрения всколыхнула Аналитику. Еще одно имя официально установлено и внесено в список.
Файст назвал список «Вражеским каталогом»; тот теперь постоянно висел на гололитическом дисплее над центральной консолью в зале. На текущий момент в нем значилось двадцать два имени: каждое помечено алым шрифтом и каждое снабжено блоком кода, содержащим ссылки, дополнения и добавочные данные.
Двадцать два имени. Адепт Лолиск только что добавил двадцать второе, и Файст выгрузил послание с искренними поздравлениями. Дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Имена появлялись все чаще, заставляя команды информатиков Файста работать усерднее.
На взгляд Файста, это было все равно что распускать огромный гобелен. Сначала надо потратить немало времени, чтобы найти конец нужной нитки, но как только ты его нашел и потянул…
Находка адепта Синана несколько часов назад оказалась той самой нитью. Она позволила командам Файста
Сейчас у них во «Вражеском каталоге» содержались имена двадцати двух, в основном доересевых, махин, сравнительные совпадения которых с махинами Архиврага, замеченными на Оресте, были подтверждены. Это не просто сопоставление имен. Для всех двадцати двух Аналитика смогла предоставить подробные регистры Механикум, касающиеся изначальных спецификаций, сборки и рабочих характеристик, — записи, которые пылились десять тысяч лет. У Файста еще был на очереди список из пяти махин, которые не попали во «Вражеский каталог» лишь потому, что их спецификации пока не вычленены из архивов.
У него было шестнадцать самых лучших адептов-кодолингвистов, мастерящих прямо на месте новые, сокращенные версии кода для ускорения транслитерации особо малопонятных или архаичных форм данных. У него было двадцать восемь адептов, перерабатывающих блоки переведенной информации в сжатые инфоговорные пакеты, чтобы любой принцепс на поле боя мог загрузить и получить данные о цели как можно быстрее. У него было сорок многоруких адептов, переброшенных из фабрикаториев Кузницы, каждый - искусный мастер с крайне высоким навыком мультимоторных функций. Файст определил их на скоростную сортировку материальных данных — манускриптов и свитков, к примеру. Все цифровое переводилось и сопоставлялось. Все напечатанное распознавалось, конвертировалось и переформатировалось.
Наконец-то Файст ощущал чувство удовлетворения. У него болела голова, но это пройдет.
У его консоли стояла адепт Лунос.
— Это может подождать?
— Я хочу вам кое-что показать, адепт, — сказала она.
Лунос была невзрачной девушкой с хорошей квалификацией, но ей недоставало уверенности в себе, поэтому она часто обращалась к Файсту за советом.
— Я сейчас по уши в работе, Лунос. Не могла бы ты обратиться к одному из контролеров в зале и…
— Я прошу вас. Я думаю, что именно вы должны на это взглянуть, — настаивала она. У нее было странное выражение лица.
Файст остановил и сохранил свой рабочий стол, затем поднялся на ноги.
— Тогда подожди минуту, — произнес он.
— Благодарю вас, адепт.
Пока они шли сквозь толкотню Аналитики, раздался новый звон и новый одобрительный говор. Двадцать третье имя только что добавилось во «Вражеский каталог». Файст мигнул ноосфере и увидел, что выгрузка пришла от адепта Зириса, доведя счет его подтверждениям уже до трех.
<Отличная работа, Зирис>.
<Спасибо, адепт>.