Адептус Механикус: Омнибус
Шрифт:
Великолепный пример преданности долгу.
Несмотря на мои сомнения по поводу прочности сира Теллуруса, он пережил побег из Викары. Его броня дымилась и болезненно хромала, последний марш давался ему буквально из последних сил. Каких бы Хранителей он не имел, им предстоит проделать огромную работу, чтобы привести его в боевое состояние.
В сопровождении рыцарей Малкольма мы прошли по улицам до Вердус Феррокс. Никто из нас не говорил, встречающие понимали, что из тех, кто вышел на задание, вернулись не все.
Когда мы достигли
— Что здесь произошло? — спросил я, заводя доспех задом в ремонтные доки. Хранители наполнили их, отсоединяя энерго-линии, закрепляя его в доках и подготавливая меня к отсоединению.
— Небольшая перестрелка, — сказал Малкольм. — Несколько тиранидов посчитали, что возглавят свое вторжение. Мы считали иначе.
Я кивнул, вздрагивая, когда позвоночные соединения вышли из моей шеи.
Закостеневший после длительного пребывания в доспехах, я перегнулся через борт кабины, уличив момент, чтобы выдернуть костяной крюк, оставленный там ликтором. Я сжал его в кулаке, подумав, что из него выйдет интересный маленький трофей.
Я спустился вниз по внутренней лестнице в рыцаре и спрыгнул на землю. Ноги не слушались, внутреннее ухо еще не до конца приспособилось под человеческие размеры.
Корделия поспешила ко мне, чтобы поддержать. Одной рукой обхватив меня за плечи она поцеловала меня в губы.
Она скривилась, возможно ощутив остатки крови ликтора на моих губах.
— Тебе стоит помыться, — сказала она. — От тебя воняет.
Я собрался ответить ей, когда услышал грохот металла о камень. Этот звук вызвал всплеск адреналина внутри меня, и я расправил плечи, но вовремя вспомнил, что я уже не в рыцаре.
Хранители дома Кадмус кинулись к сиру Теллурусу. Его броня все-таки сдалась от невозможного напряжения. Он уже лежал на боку, искрясь и содрогаясь как человек подкошенный падучей болезнью.
Вместе с поддерживающей меня Корделией я бежал к павшему рыцарю. Что чувствовала броня, тоже чувствовал и пилот, и боль от этой био-отдачи была подобна агонии.
— Вытаскивайте его оттуда, — крикнул я. — Сейчас же!
Хранители принялись за работу над содрогающимся рыцарем. Когда я наблюдал за ним, мне казалось, что Теллурус каким-то образом сопротивлялся их попыткам, все еще не желая их помощи.
Затем кабина открылась, и я увидел, почему Теллурус никогда не говорил без своих доспехов. В то момент, я понял, что послужило ему причиной выбора пути Вольного клинка.
Сир Теллурус вовсе не сир.
Теллурс — это женщина.
Дом Кадмус не будет сражаться за Вондрак.
Мы ответили на просьбу о помощи, и выполнили для Механикус то, что от нас требовалось. Империум даст бой флоту-улью Гидра, но уже без дома Кадмус. Это решение далось мне нелегко, но после того как Корделия рассказала мне о событиях,
Воин во мне хотел убить архимагоса Кирано за то, что он сделал, за рыцарей, которых он мне стоил, но как всегда, Корделия потушила огонь моей ярости. Я увидел, что ничего хорошего из этого не выйдет, но благодаря падению планов Кирано мы обеспечили свою независимость от Марса навсегда.
Я высеку имена павших на арке в Запредельном хранилище. К погибшим из дома Кадмус и дома Хоукшрауд, я добавлю имена стольких аббатов и прогена, скольких смогу узнать. Без них мы бы не достигли успеха, и это честь меньшее, что я могу сделать для них.
Что стало с адептом Немониксом, я не знаю. Сомневаюсь, что хоть кто-то в Вондраке знает. Тот факт, что он и его орден считаются необходимыми у Механикус, еще больше уверил меня в разумности освобождения от Механикус.
Любая организация, применяющая бесчестные методы для навязывания своей воли, не стоит моей службы. Должно произойти нечто грандиозное прежде, чем дом Кадмус ответит на следующий призыв от Механикус.
Рыцари дома Хоукшрауд были назначены остаться в Вондраке. Актис Бардольф и я присягнули клятве братства объединить наши дома. Когда последний раз я видел рыцарей Хоукшрауд, я испытал гордость, увидев печать Кадмус на их боевых лезвиях.
По рекомендации Корделии, я ничего не сказал Бардольфу о планах архимагоса Кирано, или как близко мы были от уничтожения от рук Немоникса.
Некоторые вещи должны остаться без огласки.
И это не все, что осталось в секрете.
После выяснения настоящей личности сира Теллуруса, я закрыл Вердус Феррокс, и приказал Хранителям немедленно отремонтировать броню его рыцаря.
Последняя из своего рода, Теллия — ее настоящее имя — села на трон Механикус своего погибшего отца, когда флот-улей Гидра уничтожил ее родной мир, и вырезал оставшихся из ее семьи. Вместо того чтобы принять свою судьбу и отдаться в руки смерти, она дала бой и сбежала в доспехах рыцаря, сопротивлявшегося ее контролю на каждом шагу.
Это громко говорит о ее храбрости и характере, что она смогла пилотировать рыцарский доспех без многолетних тренировок, или не сойти с ума от боли соединения без подобающих разъемов, вживляемых в позвоночник.
Пилотирование рыцаря женщиной идет вразрез со всеми доктринами рыцарства и традиций. Я должен отлучить ее от доспехов, и подвергнуть наказанию за нарушение тысячелетних традиций.
Но я не буду.
Я обязан Теллие жизнью, и я связан тем же рыцарским кодексом, обязывающим меня наказать ее, так и воздать ей честь.
Более того, я восхищаюсь ею. Я не должен, но она достойна.
Корделия потребовала у меня обещания, что я никогда не заговорю о Теллии, только о Теллурусе. Тяжелое обещание, обман, столь противный добродетелям каждого рыцаря.