Адепты Тьмы
Шрифт:
— Принят какой-то сигнал, — крикнул кто-то в ответ. — Но слишком сильный. Такого уровня ничто не может выдержать!
— Откуда он поступает?
На несколько мгновений воцарилась лихорадочная деятельность. Один из регистраторов взорвался, рассыпав вокруг искры и вылетевшие детали.
— Источник сигнала на Борозис Септиам!
— Изолируйте центр от остального корабля!
— Контрольные устройства вышли из строя!
— Тогда берите любой пожарный топор и рубите кабели!
Общий пронзительный крик отметил взрыв всех цепей регистраторов. Осветительные
— Кто-нибудь ранен? — осторожно спросила Цаллен.
Из главного приемного устройства послышался странный звук. Его можно было классифицировать как голос, но он говорил на таком ужасном для слуха наречии, что Цаллен оцепенела. На нее обрушились мрачные, гортанные звуки, похожие на голоса миллиона наблюдателей, сыпавших проклятиями. Звуки причиняли почти физическую боль.
— Моральная угроза… — медленно произнесла Цаллен, надеясь, что ее вокс-связь с капитанской рубкой еще действует. — В центре связи возникла моральная угроза. Изолируйте нас и передайте Хорстгельду…
Темно-пурпурное сияние установилось над консолью аппаратуры, и на стенах задрожали блики. Голос не умолкал. Хотя Цаллен и не могла понять ни единого слова, смысл был невероятно ясным. Жестокость, гнев, ненависть слышались в каждом слоге. Цаллен заставила себя взглянуть на приборы консоли: неимоверно мощный сигнал поступал откуда-то с таинственной планеты под ними. Эта частота редко использовалась для связи, но сигнал оказался настолько сильным, что пробивался через все системы фильтрации и заливал «Гамму» потоком откровенного зла.
Через несколько мгновений психическая структура не выдержала, и центр связи взорвался.
— Я предлагаю компромисс, — сказал инквизитор Никсос.
Личные покои контр-адмирала занимали несколько холодных, одетых в камень комнат, обставленных строгой мебелью из твердой древесины и украшенных иконами имперской веры. Никсос устроил встречу в личной капитанской часовне, подальше от глаз команды. Рядом с ним сидела Хокеспур, дальше — Хорстгельд и Аларик. Архимагос Сафентис и техножрец Таласса — сравнительно мало механизированная женщина, прибывшая вместе с ним на челноке,— представляли Адептус Механикус.
Если Никсоса и нервировало его многократное отражение в фасетчатых глазах Сафентиса, он этого никак не показывал.
— Споры ни к чему не приведут, — добавил он.
— Необычные слова для инквизитора, — сказал Сафентис. — А учитывая обстоятельства, и самые мудрые.
— Что ж, я рад хорошему началу, — ответил Никсос.— Но прежде я хотел бы узнать, что вы обнаружили в либрариуме сектора.
— Должен ли я понимать, что вы спрашиваете как инквизитор, а не простой любопытствующий?
— Вы правильно меня поняли.
— Очень хорошо.
Как догадывался Аларик, Сафентис прекрасно знал, что отказ отвечать на вопросы Инквизиции мог повлечь за собой любое выбранное Никсосом наказание.
— Упомянутая планета носит название Каэрония. Она исчезла немногим более ста лет назад, после расследования по поводу предполагаемого всплеска ереси среди нижних чинов
— Вы уверены?
— Да. Каэрония — это мир-кузница. Согласно Договору Марса, она полностью принадлежит Адептус Механикус, отсюда и наша настойчивость в проведении расследований.
— Договор Марса ни в коей мере не может противостоять действиям Инквизиции, — сердито бросила Хокеспур.
— Допускаю, что так оно и есть, — ответил Сафентис, но теперь его голос был настроен выражать снисхождение. — Но для того чтобы убедиться в этом, потребуется время, которого у нас нет.
— Отсюда и мое предложение,— вмешался Никсос.— Объединенная миссия.
— Разумеется, под моим командованием, — потребовал Сафентис.
— Неприемлемо. На планете меня будет представлять дознаватель Хокеспур. Юстициарий Аларик возглавит вооруженные силы.
— В состав миссии должны войти я, техножрец Таласса и отряд техностражи.
— Договорились.
— И «Образцовый», как часть флотилии, перейдет под мое командование, — добавил Хорстгельд.
— Хорошо. Мой флаг-капитан, магос Корвейлан, с вами свяжется.
Голос Сафентиса звучал спокойно, как и прежде. Аларик догадывался: архимагос понимал, что добился всего, на что мог рассчитывать. Никсос проявил благородство, позволив техножрецу высокого ранга присоединиться к экспедиции.
С другой стороны, Аларик был рад участию механикумов. Если Борозис Септиам и в самом деле был пропавшей Каэронией, то участники, хорошо знакомые с деятельностью культа Механикус, могли оказать на поверхности неоценимую помощь. Но юстициарию не нравились пререкания относительно главенства над миссией. Сафентис производил впечатление человека, который мог отказаться двигаться, даже получив сигнал к атаке.
Неожиданно двери часовни распахнулись, и вошел встревоженный офицер. Судя по знакам отличия на темно-голубой форме, он принадлежал к команде связистов. Офицер торопливо шагнул к капитану Хорстгельду, изумленно взглянув по пути на странный облик архимагоса и не менее поразительную наружность Аларика.
— Сэр, на «Птолемее Гамма» возникла моральная угроза.
— Моральная угроза? Откуда?
— Вещание с планеты, сэр.
— Проклятье! — воскликнул Хорстгельд.— «Гамму» закрыть на карантин! Связь только через физический контакт. Всей флотилии подвергнуть каналы связи обряду очищения. И проинформируйте комиссара флотилии Леюнга.
— Может ли «Образцовый» предоставить абсолютно безопасный приемник? — спросил Никсос у Сафентиса.
— Конечно, может.
— Хорошо. Пусть Корвейлан установит приемник и начинает изучать сигнал, чтобы выяснить место его расположения. — Сафентис не шевельнулся. — Если вы не возражаете.
Сафентис кивнул Талассе, и она поспешно вышла, чтобы передать соответствующие приказы на «Образцовый».
— Похоже, на нас начинают давить, — заметил Аларик.
— Совершенно верно, — согласился Никсос, — но это сейчас не главное. Что меня больше всего раздражает в действиях врага, так это постоянная нехватка времени. Некогда подумать. Аларик, ты готов отправиться?