Адмирал Колчак и суд истории

Дроков Сергей Владимирович

Таким образом, официальное положение военного агента, как говорит полковник Чернозубов в своей статье по этому вопросу («Военный сборник» 1911 года, № 11), является совершенно определенным – он может смотреть и читать все, что ему разрешает иностранное правительство, по отношению к которому он имеет право сношения с определенными государственными учреждениями. Как говорит Бронзарт фон Шеллендорф: «Поддержка со стороны правительственных властей, при которых состоит военный агент, обыкновенно более чем достаточна для того, чтобы иметь возможность исполнить свою задачу, в особенности, когда она касается вещей, хранение которых в тайне не составляет особых забот государства. Во всяком случае, официальное положение и предупредительность, которую военное начальство оказывает аккредитованным иностранным офицерам, заставляет его довольствоваться собиранием сведений о предметах и учреждениях, доступ к которым ему обеспечен. Если можно опасаться, что

собранные таким образом сведения будут недостаточны, то можно приобрести полную свободу действий, лишь отказавшись совершенно от поддержки властей страны, о которой желательно иметь данные».

Действительно, при известной «предупредительности» со стороны правительства, которой, например, еще недавно пользовались у нас иностранные военные агенты, последние, не выходя из границ совершенно легальных, могли получать ценные сведения. Во всяком случае, даже деятельность военного агента, очерченная вышеприведенными словами Шеллендорфа, имеет огромное значение. Статистический метод исследования известных явлений требует систематических наблюдений, и очень ценные и важные сведения составляются из таких наблюдений над вещами, в отдельности не имеющими никакого значения и которые могут быть произведены военным агентом на месте, при принятии последним определенной системы. Но и эта деятельность в действительности затрудняется. Огромная военная подготовка, которую ведут все великие державы, выдвинула, особенно в последние годы, значение военной тайны и вызвала крайнее стеснение всякой официальной деятельности военных агентов. Сведения, получаемые на основании запросов военных агентов, обыкновенно или недостаточны, или же могут быть заведомо неверными, стеснена свобода посещения агентов тех мест, которые могут иметь значение, хотя бы в смысле систематических внешних наблюдений, и агентам разрешается, например, посещение военных портов и стоящихся судов приблизительно раз в год, что исключает само собою всякую систему.

Таким образом, на практике, военному агенту приходится либо «приобретать свободу действий», либо крайне ограничивать сферу своей деятельности. На рубеже этой «свободы действий», лишенной, конечно, поддержки того правительства, к которому аккредитован военный агент, лежит осведомление по той обстановке, в которой военный агент находится. Способ получения сведений, иногда чрезвычайно ценных, лежит в возможности для военного агента непосредственных сношений с представителями правительства. Последнее обязывает военного агента к широкому знакомству с представителями военных властей, и изучение их, хотя бы личных свойств, особенно тех лиц, которые состоят на командных должностях, может совершенно оправдать существование военного агента. Как непосредственному наблюдателю – агенту доступна та сторона обстановки, которая совершенно ускользает при самом добросовестном изучении страны вне ее пределов, вне соприкосновения с правящими кругами государства. Конечно, эту сторону деятельности чрезвычайно трудно регламентировать, но, тем не менее, отрицать ее значение совершенно невозможно. Все, что выходит из этой области, явится уже деятельностью, занявшись которой военный агент вступает на путь «тайной разведки».

Официально дружественные державы не занимаются этим делом. В случае каких-либо недоразумений на рассматриваемой почве с военным агентом, аккредитовавшее его правительство должно поступить так, как поступило недавно японское правительство, когда был уличен его морской агент в Париже, в подкупе служащего в морском министерстве, с целью приобретения чертежей подводных лодок. Японская миссия немедленно объявила, что «слухи об этом происшествии лишены основания и, во всяком случае, оскорбительны, так как японцы никогда не прибегают к шпионству вообще, а военные агенты в частности». Далее придется, конечно, сменить военного агента, несмотря на заявленную «неосновательность и оскорбительность» слухов о причинах этой смены.

Говорить о занятиях военного агента тайной разведкой поэтому не приходится. Этот вопрос должен быть предоставлен самому военному агенту, завися всецело от его личных способностей, такта и умения использовать обстановку, в которой он находится, соответствующим образом. Во всяком случае, в силу своего положения, военный агент в деле тайной разведки не должен принимать непосредственного участия – он может явиться только руководителем ее и организатором. Необходимо иметь в виду, что контрразведка, непосредственно связанная с тайной агентурой, неизбежно устанавливает наблюдение вообще за военными агентами и в случае, даже недоказанной, подозрительной деятельности военного агента будут приняты меры для искусственного создания такого положения, которое может повлечь вынужденное отозвание агента.

Военные агенты Германии, Японии, Австрии, как правило, ведут тайную разведку в самых широких размерах, нимало не стесняясь, когда возникновение какого-нибудь громкого дела о военном предательстве, обычно связанном с получением секретных сведений,

вызовет отозвание замешанного в этом деле военного уполномоченного и замену его другим до следующего недоразумения. Известный всем процесс Дрейфуса [660] выяснил совершенно определенно деятельность германского военного агента Шварцкоппена [661] , итальянского – Паницарди [662] и австрийского, действовавших согласно и взаимно помогавших друг другу в деле обширной тайной агентуры. Целый ряд судебных процессов, в связи с этой деятельностью, до последнего дела у нас в России – капитана Постникова [663] – только подтверждает сказанное. В заключение нельзя не согласиться с мнением полковника Генерального штаба Чернозубова, что «отсутствие сведений о работе военных агентов» в области тайной разведки «есть только проявление их ловкости в этом деле».

660

Дрейфус Альфред (1859–1935) – французский офицер Генерального штаба, по делу которого был возбужден процесс о шпионаже. Суд приговорил Дрейфуса к пожизненной каторге, под давлением общественного мнения в 1899 г. он был помилован, а в июле 1906 г. реабилитирован.

661

Шварцкоппен – германский военный агент, проходивший по делу А. Дрейфуса.

662

Паницарди – итальянский военный агент, проходивший по делу А. Дрейфуса.

663

Постников – русский капитан, проходивший по уголовному делу по обвинению в шпионаже.

Посещение военных судов

Следующим, после военной агентуры, легальным средством являются официальные посещения иностранных государств, их портов и территориальных вод, военными судами. Официальная сторона их деятельности, в рассматриваемом смысле, также затрудняется, как и в отношении официальной военной агентуры, но, тем не менее, присутствие военного судна в иностранном порте должно быть обязательно используемо для собирания сведений. Конечно, трудно бывает выполнить широкие задачи разведки, но почти всегда можно получить некоторые данные путем, например, телефотографических съемок и непосредственным наблюдением и осмотром.

Точно так же здесь приходится все время находиться на границе легальных поступков и таких, которые могут вызвать неприятные последствия, тем более неудобные, что личный состав военного корабля, сходя на берег, не пользуется правом экстерриториальности. Во всяком случае, обязанность каждого офицера, находящегося в военном иностранном порте, в пределах соблюдения местных правил и обязательных постановлений, сделать все, что представляется возможным. Необходимо помнить, что многие вопросы, трудно разрешаемые, даже при помощи тайной агентуры, могут получить ответ со стороны специалиста-офицера по деталям, совершенно ускользающим от внимания малознакомого с делом человека.

Следует помнить, что в подобного рода сведениях играет роль не столь их объем, сколько определенность и точность того, что сообщается. Обработка даже, на первый взгляд, не значащих данных, при известной систематичности в течение некоторого промежутка времени, может дать ценные указания, получить которые непосредственно было бы очень трудно. В прежнее время, когда у нас вообще не существовало никаких других приемов осведомления и деятельность агентов было мало продуктивна, военные суда нередко составляли чрезвычайно важные работы по военной статистике и военным описаниям иностранных государств.

Печать

Следующим источником для получения открытым или легальным путем военных сведений является печать. Ее развитие и то значение, которое получила она, в виде повременной прессы в жизни современных государств, делает ее весьма важным пособником осведомления в рассматриваемой области.

Необходимо отделить специальную военную техническую литературу от общей печати, с периодической прессой во главе. Первая, вообще, в виде официальных или полуофициальных изданий, журналов и газет, обыкновенно состоит под наблюдением военных властей, очень часто – Генеральных штабов, и руководится представителями или военными, или имеющими тесную связь с военными учреждениями. Такая печать, сохраняя за собой огромное военно-образовательное значение, естественно, избегает оповещения таких фактов и освещения той стороны военного дела, которая нежелательна для всеобщей огласки, но, тем не менее, она является основанием для суждения о военной деятельности государства, даже со стороны оперативной.