Адмирал "Коронат"

Царегородцев Борис Александрович

– Возможно, Михаил Коронатович, вы и правы, что это месяц проведённый в госпитале так повлиял на вас. Врачи всегда говорили что сон и питание, лучшие лекари. Да и волноваться вам лёжа здесь не приходится. Так о чем вы так стремились со мной поговорить?

– Ваше превосходительство, я вот по какому делу. Меня интересует один вопрос. Какие прорабатываются планы насчет затонувших в Рижском заливе германских кораблей? Или пока об этом разговор не заходил. А ведь некоторые из них затонули на относительно мелком месте. Да и наши корабли там есть, но гораздо меньше. И что собираетесь предпринять по отношении "Полтавы"?

– Канин улыбнулся - И это один вопрос? А у вас Михаил Коронатович, есть конкретные предложения,

раз спрашиваете об этом.

– Да, кое-какие мысли есть.

– И что вы предлагаете по этому поводу? Не просветите?

Канин начал, нервно, но негромко постукивать пальцем по столу, как радист на ключе. Не любил он, когда ему начинают указывать.

– Я право не знаю, возможно, наши взгляды совпадают во всём. Я предлагаю по мере сил поднять два немецких турбинных крейсера, затонувшие на двадцатиметровой глубине. Есть там и несколько эсминцев, которые можно восстановить после поднятия, как и несколько более мелких судов, которые лежат на глубинах от пятнадцати до тридцати пяти метров. Нам не помешает пополнения для флота. На Черном море, "турка" подняли и ввели в строй, так он просто ржавое корыто, по сравнению с теми, что у нас в заливе.

– Да, мы такой вопрос уже обсуждали по отношению двух крейсеров, и приняли решение о поднятии одного крейсера затонувшего в одиннадцати милях от Курляндского побережья. Вот только он затонул на вдвое большой глубине, чем турок на Черном море. Да и близость побережья занятого противником, это тоже создает определённые трудности в исполнении этого замысла. Со вторым ещё больше проблем, он лежит всего на пятнадцатиметровой глубине, в каких-то шести милях от берега. Но вот эта близость и сопряжена с риском, быть обстрелянными полевой артиллерией противника во время судоподъемных работ. И хотя его подъем менее затратный, но пока не очистим побережье, мы его поднять не сможем. Нам этого противник сделать не позволит. По этой же причине и с немецкими линкорами у нас тот же расклад. Один затонул в паре миль от берега занятого противником, а другой выбросился на мель возле этого берега. Пока мы не очистим побережье от германцев, о захвате линкоров нечего и думать.

– Но у нас есть ещё один, "Рейнланд", уничтоженный "Полтавой". Он далеко от берега. Хотя там, на дне от него только груда железа осталась, После того как произошел взрыв погребов на его борту. Насчет его подъёма я не настаиваю, его можно и после войны поднять в виде металлолома. Но я предлагаю поднять орудийные башни, и не только с линкора, но и с затонувших броненосцев.

Эти башни можно установить на береговых батареях, или построить несколько мониторов с малой осадкой для поддержки приморских флангов сухопутных войск со стороны моря. Скорость им большая не нужна, я думаю в приделах четырнадцати узлов им вполне хватит. Осадкой не более пяти метров, чтобы можно было ближе к берегу подойти. Но хорошо прикрытых бронёй от огня полевой артиллерии до 152-мм, или от корабельных орудий до 120-мм.

– Михаил Коронатович, вы и сами неплохо осведомлены о возможностях нашей судостроительной промышленности и представляете, сколько времени нам придется ждать этих самых мониторов

– Допустим, что они не успеют поспеть до конца этой войны, так в будущем пригодятся. Да просто, что-то поднятое из воды с кораблей противника, это уже удар по самолюбию германцев, а ввод любого корабля, а чем он больше - это падение престижа германцев в глазах мировой общественности и наоборот, подъем России.

После месячных боев в Рижском заливе, союзники уже по-другому на нас смотрят. И эта наша победа у них как кость в горле, в первую очередь это относится к англичанам. Вот чего-чего, а такого поражения немцев они не как не ожидали. Им в страшном сне не могло привидится, что это мы, сотворим такое, Как так, не имея флота, из новейших кораблей только четыре не самых сильных линкора,

да один эсминец, второй появился всего месяц назад. Остальной флот, времён русско-японской войны или введенные в строй в первые пять лет после её. Турбинные крейсера не достроены и когда они вступят в строй ещё неизвестно. Тоже самое, и с подводными силами. И такая победа!

Союзники надеялись, что Кайзер надолго завязнет у Риги, и мы будем друг друга истреблять, а они там будут отсиживаться и потирать руки, ожидая, когда Россия и Германия ослабнут. А мы взяли, да разбили немцев. Как бы после всего этого, англичане не начали ставить нам палки в колеса, с нашими военными заказами за границей, так и в самой Англии. Они не потерпят усиления России, ни в каком виде. Вот потому нам хотя бы призами разжиться, какое не какое, а пополнение флота.

– Вот только когда это мы сможем осуществить?

– Освободить своё побережье. Через три-четыре месяца залив замёрзнет и по льду немцы могут подобраться к своим затонувшим кораблям и попытаться подорвать их и этим привести в полную негодность.

– Это всё так, но сил для полного освобождения побережья у Северного фронта недостаточно, на всё что они были способны, это за прошедший месяц отодвинули фронт от Риги на семьдесят верст. Войска наступавшие на юго-запад остановились между Жагорами и Митавой. На северо-запад дошли до Кандау и закрепились по реке Абава. А это в сто десять верст от побережья Ирбенского пролива. На юге освободили Бауск. Для дальнейшего наступления нужны дополнительные силы чтобы прорвать сильную оборону немцев, а их нет. Так что наши войска пока закрепляются на достигнутых рубежах в ожидании резервов, вооружения, боеприпасов. Но на это нужно много времени, так что раньше весны тут ничего не произойдет.

– Ваше превосходительство, у меня, поэтому вопросу есть кое-какие соображения.

– Давай излагай что придумал.

– Надо высадить в тылу немцев крупный десант.

– И как вы собираетесь всё это осуществить? Вам адмирал хорошо известно, что у нас нет подходящих кораблей для высадки крупных десантов. А сухопутных войск тем более в нашем подчинение нет, а своих всего несколько батальонов морской пехоты разбросанных по всему побережью и по островам Балтийского моря. Так что у нас для этого десанта никаких войска попросту нет. Самое большое что мы можем в течении недели-двух, это собрать отряд в полторы тысячи штыков.

– Да этого не достаточно. Я предлагаю всё это согласовать с командующим Северного фронта генералом Рузским и командующим 12-й армии Горбатовским, это как раз его правый фланг и он должен поддержать идею с десантом. Если они согласятся с нашим предложением, то надо составить план совместного удара. Они же выделяют несколько полков для десанта. Первыми начинают войска 12-й армии из района Кандау, ударом на север и северо-запад, а наследующий день мы высаживаем два десанта. Один в районе мыса Домеснес со стороны Рижского залива, другой к востоку от Михайловского маяка. Крупных соединений у противника на побережье не имеется, а только охранные. Я думаю, пока будем высаживаться, сильного противодействия с их стороны не будет. Корабли своей артиллерией поддерживают десант на всю дальности. А для этого нужно протянуть несколько телефонных линий от передовых полков на корабли для корректировки огня корабельных орудий. Неплохо было бы придать десанту радиостанцию для оперативной связи, как с кораблями поддержки, так и со своим сухопутным командованием. Оба десанта двигаясь навстречу друг другу, отрезают мыс от остальной части Курляндии. После этого зачищают полностью весь мыс от противника и основательно закрепляются на нём. А в последующем с этого плацдарма можно организовать удар в любом направлении конечно при наличии определённого количества войск. Если операция будет происходить успешно, то мы сумеем очистить побережье Рижского залива.