Admissor
Шрифт:
В прошлый раз хватило на двадцать миллилитров.
– Я не буду проводить химиотерапию.
Ответила она, проигнорировав его приготовления. Вместо этого женщина опустилась на стул рядом с кроватью, изучающе смотря на него. Она даже не моргала.
– Вот как?
Кажется, он удивился. Были, конечно, и другие процедуры, но обычно для них его везли в другой кабинет.
– Она больше не приводит к ремиссии.
Что-то хрустнуло. Кажется, это была его самоуверенность.
– Понимаю.
Он замер, отказываясь обдумывать услышанное. Его мозг будто вмерз в глыбу льда, отказываясь отвечать на любые команды. Конечно, что-то подобное он подозревал, его предупреждали о рисках, но...
Но.
"Сколько мне осталось?"
"Какие процедуры будут дальше?"
"Мне будет больно?"
Все эти вопросы должны были родиться, он должен был ими задаваться, он... наверное, ему стоит их задать. Ему стоит хотеть их задать. Или хотя бы испугаться ответа на вопрос.
Ничего. Только лед. Должно быть, шок. Только тихий, потихоньку разгорающийся костерок истерики тлеет где-то внутри.
– Я могу вылечить вас.
Джеймс услышал смех. Громкий, тяжелый, смешанный с кашлем - и только потом понял, что смеется он сам. Парень поскучнел. Поводок мигрени опасно подрагивал, она все еще была где-то там, и он все еще боялся лишний раз приоткрыть рот.
Все это, вся эта комедия... только чтобы впарить смертельно больному чудесное лекарство за пару миллионов баксов. Миллионов или десятков миллионов - смотря насколько ей хватит наглости.
Пару месяцев назад он бы похлопал такой афере. Она ведь даже сказала это с серьезным лицом.
– Выметайтесь.
Взгляд женщины не изменился. Она все так же внимательно смотрела на него, взвешивая на незримых весах.
– Как я уже сказала, я могу вас вылечить.
Джеймс нахмурился. Она произнесла это без тени эмоций, ровным, спокойным тоном. Так, как никогда не говорят коммивояжеры - уж он то их навидался. Она не спрашивала, а сообщала. Так же, как сообщила приговор минутой назад.
Парень ухмыльнулся, мысленно благодаря оледеневший мозг. Будь иначе...
– Вот как? Допустим. Ваше предложение?
Тишина. Только медленно-медленно скользящий по его телу взгляд.
– Вы знаете о супергероях?
"Ах, вот оно что."
– Да, их, кажется, около двадцати.
Что-то такое было в новостях пока он за ними еще следил. Кажется, фрики в карнавальных костюмах. У кого-то даже были подтвержденные сверхспособности.
– Сорок четыре. В следующие десять лет появятся больше шестисот тысяч.
Ни грамма сомнения в голосе. Ни капли эмоций на будто высеченном из железного дерева лице. И у женщины, и у замершей в дверях девочки.
– Допустим.
– повторился он.
– К чему это? Вы - герой и хотите предложить мне услуги парацелителя?
Женщина покачала головой.
– Будь я героем - вас бы уже усыпили, как и полагается агрессивному животному.
Кажется, он фыркнул.
– Почему вы так решили, Доктор?
Разумеется, он знал. Куда интереснее было, сколько знает она.
– Вашего послужного списка хватило бы на высшую меру даже два года назад, когда вы были несовершеннолетним.
– женщина на мгновение задумалась.
– Джессика Браун покончила с собой через два месяца после увольнения.
Разговор у статуи, тот случай, когда его ударила девушка, выговор в кабинете директора, заплаканная учительница, которой отец швырнул деньги...
Джеймс улыбнулся. Искренне, по настоящему улыбнулся - чуть ли не впервые за все месяцы, проведенные в больницы. Воспоминание прокатилось по телу теплой волной, восполняя силы.
– А ведь я предупреждал - не смешивай снежок с кокосом, спидбол до добра не доведет.
Доктор не улыбнулась. Впрочем, и не нахмурилась.
– Александра Фосса госпитализировали с тяжелыми химическими ожогами носоглотки и лица, он не пережил первые сутки лечения.
Полицейская частота на радио бесились за много кварталов от него. Джеймс сидел за мусорным баком, нещадно пачкая дорогую одежду. На его губах застыла улыбка - он помнил как напиток из бокала начал разъедать губы проигравшего в покер соперника. Кажется, ему были нужны деньги на операцию... потому и сел за его стол.
Голос женщины был четким, хорошо поставленным, но монотонным. Она будто зачитывала его грехи с бумажки, не чувствуя ни малейшей симпатии к жертвам или ненависти к нему. Доктор и определяла их в грехи только потому, что так было принятно.
Кажется, проблемы с психикой здесь не только у него.
– Хороший был парень, - искренне ответил Джеймс.
– Жаль, не умел правильно рисковать.
Взгляд женщины не изменился ни на йоту. Только сфокусировался еще сильнее - так сам Джеймс выглядел на фото, когда старался обдумать большое количество информации.
– Сергей Верхов, иммигрант из России. Убит винтовочным патроном с дистанции в тысяча двести метров, оставил после себя четырех детей.